В то же время ЕСПЧ не обязал российские власти возобновить расследование трагедии

До середины 19 в любое ранение в 50% означало смерть от гангрены

— А.Д. Как Вы поступали с пленными?
— После освобождения Фастова пошли дальше и наткнулись на большую группу, итальянцев. Они, конечно, фиговые вояки, а эти, так вообще без оружия были. А поскольку мы сами были в полуокружении, то начальство приняло решение их расстрелять. Я, конечно, ничего этого не видела. Где-то… заткнув уши… куда-то… Причем это для всех было ужасно. Мы приходили в себя, пока нас немцы не стукнули. Эти ребята, которые расстреливали, говорили, что пленные снимали часы, вещи, чтобы задобрить их, как-то откупиться. Это жутко… Но нельзя было их оставлять...

Закон, кстати, не распространяется на неформальные формирования или задержаных с оружием в руках но не в форме.

справочно
Статья 38 ñ Процедура рассмотрения дела с участием заинтересованных сторон и процедура мирового соглашения
1. Если Суд объявляет жалобу приемлемой, он:
а ) продолжает рассмотрение дела с участием представителей заинтересованных сторон и, если это необходимо, осуществляет исследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого заинтересованные Государства создают все необходимые условия,
b) предоставляет себя в распоряжение заинтересованных сторон с целью заключения мирового соглашения по делу на основе соблюдения прав человека, признанных в настоящей Конвенции и Протоколах к ней.
2. Процедура, предусмотренная подпунктом «b» пункта 1, носит конфиденциальный характер.

129. Суд повторяет, что положения Конвенции не налагают никаких обязательств на Договаривающуюся Сторону в связи с любыми действиями или фактами, которые имели место, или ситуацией, которая прекратила иметь место до даты вступления в силу Конвенции в отношении этой Стороны.

159. Суд поражен очевидным нежеланием российских властей признать реальность Катынского расстрела, жертвами которого стали родственники заявителей… Суд считает, что подход, выбранный российскими военными судами, которые продолжали утверждать, прямо в лицо заявителям и противореча установленным историческим фактам, что их родственники пропали где-то в советских лагерях, демонстрирует грубое пренебрежение интересами заявителей и попытку намеренного затуманивания обстоятельств Катынского расстрела

160.… В итоге, Суд находит невозможным не согласиться с аргументами заявителей, что отрицание реальности массового убийства, тем более с высказываемыми утверждениями, что польские заключенные могли быть обвинены в уголовных преступлениях и законно подвергнуты смертной казни, демонстрировали заявителям не просто оскорбительный, но негуманный подход.

Обозреватель «Коммерсантъ FM» Константин Эггерт считает решение суда моральным поражением официальной Москвы.

Иностранцы опять делают за нас, россиян, ту работу, которую мы должны делать сами. Не российский, а международный суд признал массовые казни 1940 года тем, чем они и были, –– военным преступлением. Вдобавок он подверг сокрушительной критике российскую юстицию –– и за черствое отношение к родственникам жертв, и за закрытие архивов, и за фактический отказ сотрудничать с судом в этом деле.

Судебные издержки должна заплатить Россия. Это один из ключевых признаков поражения в процессе. Могу представить себе бурю, которая поднимется в том стакане воды, который называется «официозная пропаганда». Набившие оскомину разговоры про «русофобию» и «пересмотр итогов Второй мировой войны» хлынут бурным потоком с телеэкранов. Конспирологи, доказывающие, что на самом деле польскую элиту расстреливали немцы, станут желанными гостями в студиях госканалов. Этот абсурд уже который год вгоняет меня в ступор.

Сначала советская власть в 1990 году, потом российская –– несколько раз –– признали расстрелы поляков преступлением сталинского режима. Уже два раза показали еще три-четыре года назад фактически запрещенный в России фильм Анджея Вайды «Катынь». Уже все, у кого не отшибло способность логически мыслить, поняли: Сталин и Гитлер почти два года, с сентября 1939 по июнь 1941 года, были союзниками.

Почему после всего этого нельзя полностью открыть архивы, пригласить потомков в Москву и сказать им устами нашего президента: «Это и наша трагедия и наша боль! Современная Россия –– это новая Россия, но она просит у вас прощения».

Ведь каждое предыдущее извинение сопровождалось каким-нибудь «но»: «но компенсаций платить не будем», «но архивы полностью не откроем», «но», «но», «но»… Так не извиняются. Так заметают следы. Кстати, что такого секретного есть в этих десятках, если не сотнях, пока не рассекреченных папок из архивов НКВД? Имена палачей и их начальников? Они мертвы. Списки жертв? Их обнародование поставит окончательную точку в трагических историях тысяч польских семей, но не более того. Кстати, даже если полное рассекречивание произойдет завтра, эффект от него будет намного меньшим, чем мог бы быть, если бы Россия сделала это добровольно.

Рано или поздно, все тайны Катыни будут раскрыты. И тогда нам: и народу, и власти –– останется только пожалеть о том, что мы так долго берегли репутацию убийц, вместо того, чтобы создавать новую, гуманную репутацию новой, некоммунистической России.