Сразу в нескольких ближневосточных странах зафиксированы исторические температурные максимумы, а заодно и минимальные показатели осадков за несколько десятилетий. В числе первых тревогу забил Израиль.

Сельское хозяйство еврейского государства зависит от милости природы сильнее, чем у соседей. Местные власти предрекают региону скорую «тотальную перестройку» из-за смены климатических условий. А попутно ищут способы не выпасть из будущей «водной гонки».

Высушенная земля

Нынешняя засуха не первая в истории Израиля, однако наиболее масштабная. Согласно данным, которые приводит глава Управления водных ресурсов Израиля Хези Лифшиц, пресные источники на севере страны иссякли до критических отметок, а впадающая в Иордан река Баниас практически полностью пересохла.

Имеющихся в распоряжении Тель-Авива альтернативных источников водоснабжения (которые в теории должны были поддерживать водный баланс страны еще как минимум лет десять) оказалось недостаточно, чтобы удовлетворить растущий спрос. По словам чиновницы, страна столкнулась с вызовом, которого «не знала минимум столетие».

Сельское хозяйство отреагировало на кризис в числе первых: израильские производители пшеницы и ячменя сообщили о падении урожаев до 60% в некоторых районах. Более того, введение лимитов на орошение спровоцировало резкий скачок цен на овощи и фрукты — отдельные категории товаров за три месяца подорожали почти на 20%.

И прогноз остается преимущественно пессимистичным: оседлать рост цен официальный Тель-Авив пока не смог, как не смог и купировать недовольство среди фермеров и поселенцев.

Тем более что, помимо экстремальных температур, на израильскую экономику давят и другие негативные факторы, например участившиеся лесные пожары, а также продолжающееся противостояние с Ираном и его союзниками.

Последним, к слову, удается даже доводить до банкротства крупные израильские предприятия (и история порта Эйлат тому лучшее подтверждение), что не внушает оптимизма властям.

Проблемы у всех

Впрочем, от иссякания водных ресурсов страдает не только Израиль. Аналогичные проблемы испытывают многие его соседи по региону — особенно те, кто имеет с еврейским государством общую границу.

Так, например, в Ливане уже полгода не могут справиться с последствиями стремительного снижения уровня реки Литани. Официальный Бейрут был вынужден еще в марте остановить на полтора месяца работу ключевых электростанций на реке — Абдель Ааль (полностью), Аркуаш и Хелу (частично) — во избежание критического падения уровня воды.

Однако уже в начале июня электростанции пришлось возвращать на прежние мощности из-за угрозы веерных отключений электроэнергии в ливанских городах.

Стабилизировать ситуацию не удалось даже к концу июля. Озеро Караун, являющееся крупнейшим водохранилищем на Литани, стремительно мелеет, что создает новые угрозы безопасности. Если в этом районе начнутся пожары, тушить их будет почти нечем.

В Ираке температура воздуха побила рекорды 1990-х годов, а длительное отсутствие осадков привело к серьезной корректировке прогнозов по урожаю. Помимо заметного (около 40%) сокращения объемов пшеницы, упало до нуля производство риса, что нанесло ущерб продовольственной безопасности страны.

Наблюдаются проблемы с доступом населения к питьевой воде. Некоторые города на юге страны (например, Сайид-Дахил), где побиты температурные рекорды, объявлены зоной локального бедствия.

И хотя иракское правительство пытается перебивать ропот позитивными новостями, например сообщениями об обнаружении в одном из высохших водоемов близ Мосула фрагментов разрушенного города Захику (возраст 3,4 тыс. лет), недовольство населения растет.

В соседней Сирии засуха пока далека по масштабам от «страшного четырехлетия» (2007–2010 годы), когда от экстремальных температур выгорело более 60% территорий страны и случился небывалый падеж скота. Однако ослабленная многолетней гражданской войной и недавней сменой режима в Дамаске экономика страны оказалась не готова к возвращению стихии.

По оценкам Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, спровоцированный засухой неурожай грозит голодом как минимум 16 миллионам сирийцев. Кроме того, прогнозируется сокращение посевных площадей на 10-15%.

Особенно сильна угроза в районе друзских гор, где и без того наблюдаются серьезные разногласия между местными этническими элитами и центральной властью. Соответственно, риск «водных бунтов» сильно возрастает.

Иран, на первый взгляд, пострадал меньше других, о проблемах с сокращением посевных площадей власти не сообщали. Тем не менее страна сталкивается с последствиями крупнейшей за последние 60 лет засухи.

Особенно это заметно в Тегеране, где объем воды в пяти крупнейших водохранилищах снизился до отметки заполняемости 13%: некоторые плотины пересохли или находятся на грани пересыхания. Более 40 городов, включая столицу, столкнулись с нормированной подачей воды и длительными перебоями.

Ситуация дополнительно усугубляется тем, что часть водоснабжающей инфраструктуры была разрушена в результате израильских авиаударов в июне 2025 года и не успела вернуться к проектной мощности к пиковому периоду засухи.

Меньше других стихией оказались затронуты Египет и Иордания — в обеих странах создана разветвленная система водных объектов (включая опреснительные сооружения), что помогает им «оставаться на плаву» даже в период сильных засух.

К тому же египетская и иорданская территории находятся в удалении от эпицентров засухи, что снижает давление на экосистему этих стран. Тем не менее даже они характеризуют нынешнюю ситуацию на Ближнем Востоке как «вызывающую тревогу» и ищут способы помочь соседям.

Новое золото

Метеорологи склонны считать, что нынешняя рекордная засуха — не разовое явление, и странам региона стоит готовиться к более серьезным климатическим вызовам. По самым оптимистичным прогнозам, к 2050 году ожидается сокращение осадков на Ближнем Востоке в среднем на 12%, к 2100 году — еще на 20-25%.

Наиболее действенный способ обезопасить свою страну от водного дефицита — стремительно нарастить мощности опреснительных установок, а также систем очистки сточных вод.

Так, например, к 2050 году Израилю необходимо будет увеличить свои водные мощности минимум на 53%, Ирану и Ливану — на 60-65%, Сирии и Ираку — примерно на 76%.

В то же время развитие альтернативных систем водоснабжения потребует от стран Ближнего Востока значительных финансовых вливаний, причем в течение длительного периода. Далеко не все из них имеют необходимые ресурсы.

Иные и вовсе рискуют даже не добраться до «финишной черты»: в Сирии и Ираке население требует решить проблему «здесь и сейчас» и пока не слишком верит в перспективность озвучиваемых правительствами планов.

В этих странах звучат протестные речи с теми же лозунгами, что и в 2011 году, когда на смену «страшному четырехлетию» пришла Арабская весна, и режимы на Ближнем Востоке посыпались один за другим.

Всё перечисленное создает риск новых переворотов в нестабильных странах, грозит ростом голода и ухудшением экономических показателей ближневосточных государств. А в конечном счете — появлением новых очагов напряженности у израильских границ.

На этом фоне израильские «ястребы» призывают Тель-Авив «действовать на опережение» уже сегодня, выделив потенциальные «водные сокровищницы» (районы с наибольшей концентрацией рек и иных источников воды) и подготовившись к возможной скорой борьбе за них. А заодно — и к защите собственных «опресненных богатств».

В том, что вода вскоре станет «новым золотом», за которое придется сражаться, в Израиле мало кто сомневается — как и в том, что в случае гипотетического дележа их страна станет первой целью для многих. А потому призывы заблаговременно вооружаться воспринимаются уже не как популизм, а как трезвый взгляд в будущее.