Проездом из краснодарской учебки в часть под Мурманском был племянник, солдат срочной службы.

Я, откровенно говоря, не очень понимаю, зачем солдат за казенный счет возят по всей стране (сам он с Урала), ну да министерству обороны виднее.

Сенсацию семейного масштаба вызвало первое же Санино заявление: ему в армии — нравится. Ему там — интересно. У парня — высшее техническое образование, поэтому попал в непростые войска спецсвязи. — Я, — говорит, — не просто не знал о таком оборудовании, я даже не догадывался что эти технологии в принципе существуют.

Учебка — пять месяцев суперинтенсивных занятий по специальности, плюс общевоенные дела типа стрельб и сборки-разборки автомата Калашникова.

Еда — шведский стол. Форма — я бы и себе комплект купил на рыбалку. У банальной демисезонной кепки — четыре варианта существования: например, чтобы уши вентилировались или чтобы им было тепло.

Поразил несессер с бритвами-пенами — сам факт его наличия в стандартном довольствии. Солдатскую зарплату день-в-день перечисляют на карточку ВТБ 24, банкомат — в каждой казарме.

И главное мимими: каждому еще в военкомате выдается три сим-карты — одна для солдата, две — для родителей. По ним можно ежедневно! бесплатно! по 20 минут разговаривать, где бы военнослужащий ни находился (еще один восклицательный знак). Я за счет Министерства обороны с братцем поговорил.

И вот еще какой факт позабавил. У них в учебке был парень из Дагестана. Он специально прописался у каких-то дальних родственников в какой-то Курганской, не помню, области, чтобы взяли в армию: у них в Дагестане переизбыток призывников и всех просто физически не могут мобилизовать, приходится платить взятки — за то, чтобы призвали, а не за то, чтобы не.

Собственно говоря, это все, что я хотел узнать о состоянии Российской армии из самого достоверного источника накануне 9 мая.