При ФСИН действует управление (бывшее «Л»), которое помимо прочего занимается прослушкой разговоров между защитниками и заключенными. Подразделение создано отнюдь не по прихоти тюремщиков, а Постановлением Правительства РФ.

С требованием расформировать его обратился во все инстанции бывший сотрудник ФСИН, ныне адвокат Алексей Суханов. По одной простой причине. Данные, полученные отделом «Л», стали использоваться для сокрытия преступлений, совершенных с участием сотрудников органов.

О буднях таинственного подразделения и людях, которые его «услугами» пользуются, — в расследовании «МК».

Тайны буквы «Л»

Следственный кабинет в СИЗО или колонии — место почти святое. Именно здесь общаются адвокат и его подзащитный. Во время их беседы никто не присутствует (надзиратель дежурит за дверью и периодически заглядывает в глазок, чтобы убедиться, что все в порядке). Конфиденциальность гарантирована. О праве обвиняемого и подозреваемого общаться с адвокатом без свидетелей говорится в Уголовном кодексе, в Законе об адвокатской деятельности, в целом ряде международных пактов.

Трудно сейчас сказать, в чью голову пришло устанавливать прослушку в следственных кабинетах и изучать полученный материал. Но Управление оперативно-технического отдела и поисковых мероприятий «Л» (УОТПМ «Л») появилось еще в бытность премьером Михаила Фрадкова, который подписал постановление за № 1331-с. Изначально миссия у него была вполне благородная — защитить персонал от криминала. Но, так сказать, в рамках этого на него возложен еще ряд задач, в том числе «шпионских». Не так давно двумя приказами ведомства (от 23 декабря 2010 года и 14 апреля 2011) УОТПМ «Л» переименовали в УОДОП, но суть от этого не поменялась.

— Представьте себе следственный кабинет, — говорит адвокат Алексей Суханов. — Там обязательно есть стол, сидя за которым, разговаривают адвокат и арестант. Прямо в него вмонтирован микрофон. Он располагается примерно посредине стола, и слышно каждое слово, произнесенное даже шепотом. Некоторые адвокаты догадываются о прослушке, потому самые важные вопросы задают не устно, а пишут на клочках бумаги. Но это зря. В кабинетах есть еще и видеокамеры с мощнейшим разрешением. По углам — тоже видеокамеры. Так что где ни встанешь — все равно будешь в обзоре… Написанный текст виден на мониторе, как на киноэкране. Аппаратура прослушивания включается автоматически, как только адвокат заходит в кабинет.

Что обвиняемый может сообщить защитнику? И подельников назвать, и признаться, где спрятал украденное, и вообще реальную картину происшествия дать. Полицейским надо будет лишь поехать на место и задержать остальных жуликов. С одной стороны, хотя такая ценная информация и получена незаконным путем, но может способствовать торжеству истины. Как говорил Жеглов — вор должен сидеть в тюрьме. С другой — зачем тогда вообще нужна система адвокатуры? А нормативные документы, которые позволяют человеку защищаться и не свидетельствовать на себя самого? Их, получается, тоже можно смело развеять…