От жизни в памяти остаются какие-то очень редкие моменты. И о них вспоминаешь потом как о мгновениях жизненной полноты или, лучше сказать, восполненности. Русское слово «счастье» обозначает то же, но многие ли задумываются о настоящем значении этого слова теперь, в наше время?

Помню, как когда-то давно я был один дома, и это был уже вечер, и по какому-то каналу (может быть, в то время по одному из двух) шло «Механическое пианино», и домой вернулись мать с отцом. Они были в гостях, и я думал о них, и теперь они принесли с собой какое-то спокойное и уверенное чувство; они остались в своей комнате, а я продолжал смотреть это кино в темноте. Это кино, этот вечер, возвращение самых близких людей домой – всё это сошлось вместе, и в какие-то мгновения тогда во мне была та самая полнота.

В этот день я проснулся раньше обычного, чтобы поехать на дачу – меня там ждал отец, мы договорились с ним чинить крышу, мы хотели сделать это ещё неделю назад. Тогда не вышло, а сейчас у меня было неспокойно на душе. Два дня назад я узнал о смерти своего одноклассника, о какой-то непонятной, странной смерти, о которой родители его почти никому не сказали, и я узнал о ней только по случаю. Я звонил ему несколько раз в течение последних нескольких месяцев, и дозвонился только недели две-три назад, но трубку взяла его жена, и сказала, что надо перезвонить. Я хотел попросить советов и помощи в каких-то делах, и новость о его смерти стала для меня тогда громом среди ясного неба.

День выдался ясный, жаркий, по-настоящему жаркий, несмотря на начало июня.
С крышей всё вышло как нужно – помогла вторая лестница, взятая у соседей, без неё мы и не смогли ничего сделать неделю назад.
Забравшись по первой, мы подняли вторую, зацепили её на самом верху и так перекрыли прохудившийся участок. Шифер на крыше раскалился, нагрелись даже гвозди, которыми я прибивал поднятую массивную заплату.
Отец ушёл почти сразу после того, как было сделано главное. А я остался чистить живую изгородь перед домом. Закончил часа через три, исколов и изрезав ноги и руки, и деловитый ёж, возникший вдруг на дорожке метрах в десяти от места моих трудов, явился будто каким-то символом всего сделанного.
Соседка в самом соку, прощаясь, просила приходить: «Будем шашлыки вместе делать»; на этом закончилась трудовая часть этого дня.

А потом настал вечер, и было снова кино, такое же замечательное, «Застава Ильича» М. Хуциева. И в комнате было так же темно, и когда после паузы главный герой громко позвал своего отца, уходящего от него, 23-хлетнего парня, живущего в 60-х, назад, в октябрь 1941-го, навстречу своей смерти на поле боя, когда он позвал его: «Папа!», тогда откликнулся мой отец.
Он пришёл, спросил, почему я звал его, а потом, через несколько мгновений, сказал: «Сегодня Троица, у нас на родине так её празднуют… с берёзовыми ветками...»

Откуда берётся полнота в такие минуты, объяснить да и понять, наверное, невозможно. Но когда она приходит, ты получаешь самое главное. Жизнь тогда приоткрывает самое своё существо, и хотя бы на какое-то время ты умеешь понимать, что нет никакой смерти. Если есть настоящая жизнь.

А на следующий день горели плечи, и постоянно напоминали о себе пораненные руки. И она смотрела так, как и должно быть, если по-настоящему.