Современное российское общественное сознание чрезвычайно мифологизировано. Миф об агрессивном империалистическом блоке НАТО, неустанно наращивающем силы и окружающем Россию кольцом баз, – один из самых грандиозных в этом ряду.

Однако стоит только привести официальную статистику, как этот миф развеется сам собой. Так, в 1990 году страны НАТО имели в Европе более 24 тысяч танков и около 6 тысяч самолетов. Однако данные за 2007 год свидетельствуют о снижении обороноспособности альянса – количество стран НАТО увеличилось, а их военная мощь на континенте сократилась до 13 тысяч танков и 4 тысяч самолетов. Причем столь радикальные количественные сокращения лишь в крайне незначительной степени сопровождаются качественным обновлением.

За последние 15 лет в странах НАТО в основном происходило списание устаревшей техники и перераспределение оставшейся. «Донорами» выступали Германия, США, Бельгия и Голландия, которые передавали технику «периферийным» странам – Норвегии, Дании, Испании, Португалии, Греции и Турции. Да, эти шесть стран улучшили качественный (но не количественный) состав своих вооруженных сил, но они находятся вдали от российских границ и, несмотря на некоторое качественное обновление, имеют довольно слабые армии и никак не могут рассматриваться нами в качестве угрозы. (Греция и Турция, например, весьма сильны, но они считают главными противниками друг друга. При этом Греции мы активно поставляем оружие.) Гораздо показательнее и существеннее для России ослабление бундесвера, всегда считавшегося главной ударной силой НАТО в Европе. Кроме того, значительная часть техники НАТО продается в страны, не являющиеся членами альянса, в первую очередь – южноамериканские. Ну а поскольку с Бразилией или Чили Россия явно не будет воевать никогда и ни при каких обстоятельствах, продажа натовской техники в эти страны для нас равносильна ее утилизации.

Однако все технические и географические аспекты слабости НАТО являются вторичными на фоне аспектов психологических. Создается сильнейшее впечатление, что европейцы не будут воевать даже в том случае, если против них будет совершена прямая агрессия. Конечно, они сами недавно совершили агрессию – против Югославии в 1999 году. Однако этот факт ничего не опровергает, а скорее подтверждает мой тезис.

Во-первых, это ведь на самом деле, что бы ни писали наши параноики-конспирологи, была «гуманитарная интервенция». Запад сам себя убедил, что в Косово имеет место геноцид, который надо предотвратить. Во-вторых, этот «героический порыв» стал возможен только потому, что Югославия не могла ничем ответить на воздушную операцию сил НАТО. Если бы Милошевич не капитулировал в самый неподходящий момент, когда воздушная операция зашла в очевидный тупик, войскам НАТО пришлось бы начинать наземную операцию. И залиться кровью, поскольку сухопутные войска Югославии от ударов с воздуха практически не пострадали (сегодня это признают сами натовцы). Тогда бы невысокие боевые качества европейских войск стали очевидны. Полугодом позже Запад чуть было не усмотрел еще один «геноцид» – в Чечне. Однако наличие у России военного потенциала, несколько большего, чем у Югославии, привело к тому, что в Чечне усмотрели лишь «нарушения прав человека».

Весьма симптоматично, что чрезвычайно популярные в наших СМИ рассказы о «растущей мощи» НАТО страдают полным отсутствием цифр.

На мой взгляд, мифы о мощи НАТО специально культивируются для того, чтобы отвлечь общество от реальных проблем – ужасающей коррупции, деградации промышленности, финансового кризиса и вымирания нации. Я считаю, что общественную энергию нужно направить на решение этих проблем, а не на борьбу с иллюзорными угрозами. Это, однако, не означает, что мы не должны изучать планы и намерения наших конкурентов. Изучать, конечно, нужно, а вот реагировать на каждый чих из-за океана можно бы не столь эмоционально.

Автор: Александр Храмчихин, директор Института политического и военного анализа