Десять лет назад мы, сами того не зная, начинали жить в мире «Матрицы» и «Поколения “П”». С тех пор многое изменилось, но остался диагноз эпохи: дефицит подлинности.
Вообще-то, у всякого вменяемого человека буквосочетание «кризис культуры» должно вызывать желание, озвученное одним небесталанным пропагандистом, — схватиться за пистолет; в конце концов, кризис для культуры состояние естественное — или вам не рассказывали?..

И мне рассказывали. И у меня, честное слово, вызывает.

Тем не менее других букв у меня для вас нет.

2008й — год странного, недоделанного юбилея. Ровно десять лет назад малоизвестные широкой публике режиссеры братья Вачовски начали снимать фильм «Матрица», а вполне уже культовый русский писатель Виктор Олегович Пелевин взялся за роман «Generation “П”». И фильм, и книга вышли в 1999м. По поводу фильма Вачовски написаны десятки философских статей — отметились среди прочих и персонажи уровня Жижека, Гройса и Слоттердайка; пелевинский роман самоназначился на должность главной книги русских 90х — и только культивируемый с обеих сторон изоляционизм мешает упразднить тут условность госграницы. Вот уж десятилетие мы живем в мире, точка отсчета абсцисс и ординат которого располагается в пункте, обозначенном «Матрицей» и «Поколением»; уже такая долгоиграемость в нынешнем стремительно ротируемом культурном пространстве должна наводить на размышления.

В романе Пелевина реальность (политическую, культурную, социальную) структурируют пиарщики, оперирующие набором пошлых, но действенных мантр, — и тем превращают ее в иллюзион. В фильме Вачовски реальность иллюзорна изначально — ибо сгенерирована в недрах суперкомпьютера, для которого живые души не более чем батарейки, поддерживающие работу машинерии всеобщего обмана, и мало кому суждено прорваться за грань, чтобы увидеть вещи-как-они-есть, а увиденное не порадует.

И Пелевин, и Вачовски не одиноки: такое именно видение окружающего расфасовано на множество фильмов и книг, просто — менее точных, менее бескомпромиссных, менее безнадежных, менее эталонных. Главный культурный тренд последнего десятилетия — Большая Подмена, фальшивость, топорная искусственность всего, данная нам в ощущениях. Фигурой умолчания (а иногда проговаривания, но всегда невнятного) за Большой Подменой маячит Большой Взрыв — потому что про суррогаты не понятно многое, но одно понятно точно: долго на них не протянешь.

Слоган текущего искусства — конспирологический солипсизм, примерно так. Солипсизм — потому что предполагает невсамделишность, субъективную выморочность всего того, в чем мы существуем. Конспирологический — потому что, как учит нас теория заговора, предполагает за всем этим иную реальность: не лучшую (как правило, наоборот), но более вещную и тем допускающую возможность перемен. Ведь то, что вещно, можно творчески изменить, не правда ли?

Возможно — вероятно — именно искусство потенциально в состоянии разорвать замкнутый круг, пробить упругую медийную сферу сдерживающей нас гравитации.

Только вот не очень понятно с техсредствами.

Пистолет не предлагать.