С тех пор как в России был принят закон «против пыток», прошло почти три года. Напомню, что в июле 2022 года внесены изменения в УК, которые прописывали, что понимать под пытками. Отдельно в часть 4 статьи 286 “Превышение должностных полномочий” добавлен квалифицирующий признак «деяния, совершенные с применением пытки».

В прошлом году непосредственно за пытки в России было осуждено всего 10 человек. Значит ли, что у нас все благополучно? Отнюдь. Более того жалоб на применении пыток в процессе следствия стало больше. Тогда где пробуксовывает новый закон? И как сделать, чтобы пытки стали архаизмом?

В Совете Федерации под руководством сенатора Людмилы Нарусовой во вторник провели круглый стол, чтобы подвести итоги трех лет с момента введения инновации. Обозреватель «МК», член СПЧ выступила на нем с большим докладом.

Людмила Нарусова для начала объяснила, почему ее вообще стала волновать тема пыток. Эта история началась в 2021 году, когда ей дозвонилась мать осужденного, которому в Иркутском СИЗО мучители вставили в интимное место кипятильник, и он взорвался внутри, повредив кишечник. Тогда она послала телеграмму генеральному прокурору, и на следующий день покалеченного арестанта увезли в больницу, возбудили уголовное дело. Но сотрудники, которые виноваты в случившемся, пытались ушли ответственности. Суд в регионе встал на их сторону. Апелляция посчитала, что стоит изменить обвинение со статьи 286 УК («Превышение должностных полномочий») на статью 293 УК («Халатность»).

— 5 июня Верховный суд отменил это решение, — говорит Нарусова. — Спасибо ему. Мы надеемся, что виновные будут наказаны по всей строгости. Но обратите внимание, сколько времени прошло с момента преступления.

Как бы то ни было, благодаря случаю с кипятильником появился «закон о пытках».

Принятый закон является уголовно-правовой основой нашей программы по борьбе с пытками, — начал свое выступление судья Верховного суда РФ Олег Зателепин. И тут следует заметить, что в нём впервые, пожалуй, за 35 лет с момента ратификации Советским Союзом Конвенции ООН мы сформулировали определение пыток, практически идентичное Конвенции. Это определение у нас содержится в нескольких нормах. В первую очередь в примечании к статье 286 УК, Но не стоит забывать о статье 302 УК РФ «Принуждение к даче показаний», в которой был расширен состав подпадающих под нее лиц. Поэтому, скажем так, на сегодняшний день у нас есть достаточный инструментарий, чтобы вести борьбу с этим абсолютным злом. А какова у нас судебная статистика по этим пыточным статьям? По части 4 и 5 статьи 286 УК РФ в 2023 году осуждено 8 человек, в 2024 — 10 человек. То есть за два года по этим статьям осуждено 18 человек. Доля этих осуждённых среди всех лиц, которые привлечены по статье 286 УК РФ, менее 1%. Если говорить о статье 302, то надо сказать, что нет ни одного человека, кто был бы осуждён по ней за пытки. При такой статистике практического материала для полноценного анализа судебной практики недостаточно.

Судья ВС рассказал, что делается для того, чтобы служители Фемиды понимали всю важность борьбы с пытками. Так, до всех судей довели 224 решения комитета ООН против пыток как в отношении России, так и в отношении других стран.

— Мы подготовили обобщение практики Организации Объединённых Наций по вопросам, связанным с запретом использовать в ходе судебного разбирательства доказательства, полученные вследствие пыток. Мы подготовили отдельный обзор практики комитета ООН против пыток по рассмотрению индивидуальных обращений в отношении Российской Федерации. Эти тексты обзоров и обобщения Верховного суда размещаются у нас на официальном сайте, они доступны для всех граждан, для всех юристов.

Вообще, под пытки условно подпадает и часть 3 статьи 286 УК (где есть признак «с применением насилия или угрозой»). Если учитывать ее, то всего пыточных дел в 2024 году зафиксировано около 500. Но все это очень приблизительно, ведь тех, кто принимал участие в организации пыток, создании условий для них, привлекают и по другим статьям, в том числе за халатность. И сразу скажу, что процент оправданий в целом по 286 УК РФ — удивительно большой на фоне всех остальных преступлений. Он примерно в 40-50 раз выше.

Автор этих строк выступила с большим докладом и обозначила проблемы, а также пути их решения.

Проблема 1: Сращивание следствия и пенитенциарной системы

Напомню, что уголовно-исполнительная система почти четверть века назад была выведена из МВД в подчинение Минюста с главной целью: отделить следствие от исполнения наказания. Основной причиной этого было принятие на себя Российской Федерацией в 90-е годы ряда обязательств, касающихся защиты прав человека. В их числе Конвенция против пыток и европейские пенитенциарные правила, которые запрещают нахождение заключенных на стадии разбирательства в полной власти органа следствия.

Но вот что происходит в реальности. Во время судебного процесса над оперативниками одного из СИЗО Вологодской области (по версии следствия, они организовали конвейер по выбиванию явок с повинной) они демонстрировали должностную инструкцию, утвержденную УФСИН, где в разделе «Обязанности» сказано, цитирую: «Организовывать работу по склонению подозреваемых, обвиняемых и осужденных к написанию явок с повинной». Но ни в одном законе подобное не предусмотрено. Более того получение явок отвлекает оперативников СИЗО от их основной работы — предотвращать преступления аз решеткой. Иначе откуда столько ЧП в местах лишения свободы — захваты заложников, побеги, отравления наркотиками и т.д.?

Мы попросила Минюст высказать свою позицию по поводу законности этой инструкции. И если ведомство скажет, что отдельные ее положения незаконны, настаивать, чтобы ФСИН сняла обязанность способствовать написанию явок с повинной и убрала в показателях работы учреждений количество этих явок.

Проблема № 2. Давление на потерпевших от пыток.

Люди, заявившие о пытках и признанные потерпевшими, не должны находиться в этих же учреждениях, в полной власти тех, на кого они дали показания. Уже появились решения судебных инстанций о переводе потерпевших, но их крайне мало, можно сказать, что они носят эксклюзивный характер. И есть случаи, когда ФСИН не спешило исполнять решение суда. Пример дело Юрченко, который давал против руководства СИЗО Ангарска и ИК-15 о массовых пытках. В итоге он оказался в одном СИЗО с бывшим начальником отдела режима и безопасности, на которого указывал как на главного организатора пыток. В апреле 2024 года Иркутский суд вынес постановление о необходимости перевода Юрченко в другой регион, которое было исполнено только через 4 месяца.

За 4 месяца осужденному пришлось пережить многое — он писал мне как правозащитнику, об угрозах и давлении. Он от своих показаний пока не отказался, но другие массово отказываются. Последний случай был буквально на прошлой неделе: арестант заявил, что он оговорил четверых тюремщиков под давлением следователя.

Мы предложили внести изменение в закон о госзащите (сейчас для назначения мер госзащиты тому, кто за решеткой, нужно согласие оперативников учреждения). Кроме того, предлагается давать право следователю сразу своим решением переводить заключенного, сообщившего о пытках, из СИЗО или колонии в ИВС для принятия дальнейшего решения.

Проблема № 3. Расследование на местном уровне (по территориальности) как фактор риска низкого уровня эффективности и объективности.

Статистика показывает: на местах следственные отделы часто выносят безотказные материалы по заявлениям о пытках. Причина: местные следователи связаны с сотрудниками СИЗО и колоний, они взаимодействуют, помогают друг другу. И кто же будет против товарища «рыть»? Решение, которое мы предложили, — расследование дел о пытках только на уровне следственного управления СК по региону или центральным аппаратом СК.

Проблема №4. Ослабление института общественного контроля.

Институт Общественных наблюдательных комиссий — огромное достижение, и там, где он отлично работает, пыток нет. Беда в том, что в большинстве регионов не очень-то работает...

Приведу пример по отчетам за 2024 год.

Курганская область. Количество мест принудительного содержания в субъекте в систем МВД 39, в систем ФСИН 9. Количество посещений членами ОНК и тех, и других — всего 22.

Тамбовская область — мест принудительного содержания 91, посещений их членами ОНК 30, выявленных нарушений — ноль.

Мурманская область — 56 мест, 8 визитов, выявлено 2 нарушения.

Саратовская область (тяжелый регион, где насиловали швабрами в туберкулезной больнице). Всего 56 мест принудительного содержания (в системе ФСИН и МВД). Количество посещений в 2024 году — 51. Всю прошлую неделю мне звонил осужденный, который сообщал, что с него криминал вымогает 10 миллионов рублей. Принято решение о его переводе в другой регион, но оно не исполняется уже полгода. Членов ОНК он за это время не видел.

Липецкая область. Напомню, что в октябре 2024 года из липецкой колонии общего режима № 2 сбежали шестеро заключенных. Читаем отчет общественников. В Липецкой области 54 места принудительного содержания, проверок было 37. Число выявленных членами ОНК нарушений в колониях и тюрем — 0, заключений и предложений, направленных руководителю тероргана УФСИН, в прокуратуру — 0.

Членов ОНК не хватает, их сил тоже. Но это значит, что нужно серьезнее подходить к набору. А уже после выборов обязать их публично отчитываться за каждый визит за решетку с проверкой.

Проблема №5. Отсутствие поддержки потерпевших.

Мать сына, которого убили в колонии в Кемерово, несколько лет пытается доказать, что истинные виновные не найдены. Но она не умеет составлять апелляционные жалобы и прочие документы. Найти бесплатную помощь она не смогла. Единственные, кто готовы помогать, — организации, признанные иноагентами. Нет в России механизма бесплатной адвокатской помощи для лиц, содержащихся в неволе и являющихся потерпевшими от пыток.

Решение, которое мы предложили, — создать государственный центр помощи потерпевшим и мониторинга ситуации с пытками. Это может быть своего рода госзащитник для потерпевших от пыток, которые находятся в неволе.