«Украинских политзаключенных надо менять на военных, которые находятся в плену у РФ»

Второй раунд переговоров России и Украины пройдет 2 июня в Стамбуле. Не исключено, что на них договорятся о новом обмене военнопленными. Последний прошел 23-25 мая по формуле 1000 на 1000 и включал в себя также обмен гражданских лиц. Количество политзаключенных на Украине достигло шокирующей цифры 13 тысяч, и многие из этих людей пострадали за свои симпатии к России. Что может сделать Россия, чтобы им помочь?

Пришла тревожная новость об украинской правозащитнице Елене Бережной, приговоренной в декабре прошлого года к 14 годам тюрьмы с конфискацией имущества по обвинению в госизмене. Как сообщил бывший премьер-министр Украины Николай Азаров, пожилая женщина (ей 68 лет) перенесла инсульт в СИЗО, сейчас ее состояние крайне тяжелое, она помещена в тюремную больницу. «Там выставлена охрана и к ней не допускают никого, как будто она опасный государственный преступник». — написал Азаров в Telegram-канале. Разрешение на посещение Елены Бережной сумел получить только ее адвокат. По его свидетельству, она лежит в реанимационном отделении под капельницами. Она не может вставать, часть лица парализована, затруднена речь. Все это является симптомами обширного инсульта.

Бережная была задержана в середине марта 2022 года, вскоре после начала СВО. До приговора она почти три года провела в СИЗО. В апреле Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) удовлетворил ее иск против Украины. Правда, Киев оштрафовали на смехотворную сумму 2500 евро за незаконное содержание под стражей, так как Бережная обжаловала в ЕСПЧ только сам факт ее ареста. Все же это была пусть маленькая, но победа.

Иррациональная ненависть киевского режима к Елене Бережной, которую он упорно исключает из списков на обмен, объясняется просто: правозащитница работала против него на «поляне», которую режим считал своей. Она неоднократно выступала на площадках ООН, ОБСЕ, Европарламента с докладами о нарушениях прав человека на Украине. Именно благодаря ей мир узнал о чудовищном преступлении постмайданного режима – бомбардировке Луганска силами украинских ВВС 2 июня 2014 года, жертвой которой стали мирные граждане. Уже одно это — достаточный повод для ненависти со стороны киевских преступников. Дочь Елены Ирина Бережная была депутатом от Партии Регионов и также занималась правозащитной деятельностью в рамках созданного ею Института правовой политики и соцзащиты — организации по защите прав жителей Юго-Востока Украины. Она погибла в 2017 году в автокатастрофе, которую многие не считают случайной. После смерти Ирины директором Института стала ее мать.

Елену Бережную надо срочно спасать. Ее история может закончиться трагически, как уже закончилась история американского блогера чилийского происхождения Гонсало Лиры, который был обвинен в «пророссийской пропаганде» и умер в украинской тюрьме по причине отсутствия адекватной медицинской помощи. Не менее трагически может закончиться история братьев Михаила и Александра Кононовичей. Они – коммунисты, что в нормальных странах ненаказуемо. Но это в нормальных, а на Украине компартия запрещена, впрочем, как и вообще все оппозиционные партии. Михаил Кононович – первый секретарь ЦК комсомола Украины, Александр — глава Волынского антифашистского комитета, секретарь обкома комсомола. В марте 2022 года они были задержаны СБУ в Киеве. Их обвиняют в попытке насильственного захвата государственной власти. Разумеется, вину они не признают. Под давлением протестов левой общественности Европы братья в конце концов были переведены под домашний арест с ношением браслетов.

Но теперь их хотят отправить на фронт. Оказалось, что Кононовичей подал в розыск ТЦК города Луцк Волынской области, поскольку они там официально зарегистрированы. Они числятся уклонистами от военной службы. 27 мая их задержала полиция и отправила в ТЦК города Киева. Оттуда их пока отпустили домой, но при этом сказали готовиться к отправке в Луцк. А оттуда их могут отправить на фронт. Правда, непонятно, как по закону можно отправить на фронт людей, находящихся под домашним арестом, во время следствия и судебного процесса. Но для киевского режима такие мелочи, как закон, никогда не были препятствием.

Истории Елены Бережной и братьев Кононовичей не являются исключением. 13 тысяч – предположительно такое количество политзаключенных сегодня имеется на Украине. Об их судьбе мы поговорили с главой «Союза политэмигрантов и политзаключенных Украины», бывшим депутатом Николаевского областного совета Ларисой Шеслер.

— Недавно была озвучена шокирующая цифра: 13 тысяч политзаключенных содержатся в настоящее время в украинских тюрьмах и СИЗО. Вы ее подтверждаете? Откуда взялась эта цифра?

— Эта цифра появилась в результате исследования аналитической группы при Госдуме, с которой работает известный правозащитник, бывший украинский политзаключенный Павел Волков. Его данные неоднократно подтверждались и моей собственной информацией. На Украине существуют реестры уголовных дел. Можно подсчитать количество дел, возбужденных по политическим статьям. Таковых уголовных дел сегодня — более 80 тысяч. Примерно 13 тысяч человек, которым предъявлено обвинение по этим статьям, уже находятся в СИЗО или им уже вынесен приговор, и они отбывают наказание в тюрьмах.

Справка МК

К «политическим» статьям можно отнести, например, статью 111-1 УК «коллаборационистская деятельность». Под действие этой статьи подпадает «публичное отрицание факта вооружённой агрессии против Украины», «добровольное занятие должностей в оккупационных администрациях и других незаконных органах власти, участие в проведении выборов или референдумов на оккупированных территориях», «пропаганда в интересах государства-агрессора в учебных заведениях, содействие внедрению образовательных стандартов страны-агрессора», «передача материальных ресурсов российским военным», «добровольное занятие должностей в правоохранительных или судебных органах, сформированных оккупационными властями». Положения этой статьи противоречат 4-й Женевской Конвенции, которая предписывает обеспечить нормальную жизнедеятельность на «оккупированных территориях» и с этой целью привлечь персонал из числа местных жителей. В частности, там говорится о необходимости обеспечить работу судебных органов, больниц, подвоз и распределение гуманитарной помощи. То есть РФ, заняв какую-то территорию, была просто обязана обеспечить там нормальную жизнь, а люди, которые ей в этом помогали, по международным нормам не могут считаться преступниками. Также «политическими» можно считать ст. 110 УК «Посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины», «Госизмена», «Пособничество государству-агрессору» – статья 111-2, «Оправдание российской агрессии» — статья 436-2 УК.

— 25 мая, в соответствии с договоренностями, достигнутыми в Стамбуле, завершился обмен пленными между РФ и Украиной по формуле 1000 на 1000. Кроме военнопленных, Киев передал РФ 120 гражданских лиц. Такой формат оправдал себя, у него есть перспективы?

— Если политзаключенных 13 тысяч, а выпущенных гражданских по недавнему обмену 120 человек, то это менее одного процента от общего количества. Причем 13 тысяч – это достаточно приблизительная цифра. Уровень политических репрессий таков, что одномоментно всех освободить или обменять практически невозможно. Предстоит очень трудная и тяжелая работа для того, чтобы попытаться освободить всех этих людей, попавших в места заключения либо за их пророссийские взгляды, либо по сфальсифицированным обвинениям, либо спровоцированных работниками СБУ. Там огромное количество людей, которые сидят абсолютно безо всякой вины. Каждый из этих 13 тысяч должен быть верифицирован, должно быть понимание, за что и где он сидит, кто его родственники. Это очень большая работа. Попытки сделать актуальной проблему обмена политзаключенными предпринимаются давно, с 2023 года. Этот вопрос обсуждался и в Госдуме, и в общественной палате, и с депутатами мы встречались, проводились конференции. Мы понимаем, что все упирается в организационную составляющую. Кто будет этим заниматься, кто возьмет на себя ответственность, как будет проводиться проверка. Эти вопросы надо решать. Но мы надеемся, что эти 120 человек, переданных России, это только начало. Украинская сторона сегодня заинтересована в обменах. Количество военнопленных в РФ во много раз выше того количества российских военнопленных, которые содержатся на Украине. Поэтому, если они хотят получить своих военнопленных, им надо кого-то предлагать дополнительно. Скорее всего, они будут предлагать гражданских политзаключённых. Поэтому есть надежда, что мы сможем вытащить невиновных людей, которые пострадали от украинских политических репрессий.

— Но в обмен на этих людей они могут потребовать, например, боевиков запрещенного в РФ террористического формирования «Азов».

— Украинские националисты были возмущены недавним обменом именно потому, что им не отдали бойцов «Азова» (запрещённая на территории России террористическая организация). Безусловно, украинская сторона будет торговаться. Конечно, на «Азов» и подобные формирования никого менять не будут, потому что это преступные организации. Солдаты, которые воевали в этих подразделениях – преступники, как те, кто служил во время Второй мировой войны в СС или гестапо. Они виновны в преступлениях против мирного населения, поэтому вряд ли Киеву удастся их получить.

— РФ также выдала 120 гражданских. Вам известно, кто это?

— Конкретной информации у меня нет. Но я знаю, что на территории ДНР, ЛНР, Крыма и других подконтрольных РФ территорий содержатся в тюрьмах агенты СБУ, пособники врага, которые пытались совершать диверсии, передавали информацию противнику и вели другую противозаконную деятельность. Возможно, передали таких людей.

— Что будет с братьями Кононовичами?

— С братьями Кононовичами я неплохо знакома. Это молодые коммунисты, которые вели политическую деятельность и до 2014 года, и после. Они отличались принципиальной позицией, не боялись демонстрировать свои идейные убеждения. Их давно за это преследовали, а в 2022 году они попали в тюрьму. Это известные политические фигуры в мировом левом движении. За них вступилось огромное количество международных организаций, компартий, других левых партий, поэтому их были вынуждены отпустить под домашний арест. Попытка их мобилизовать абсолютно незаконна, они не имеют права отправить на фронт людей, которые находятся под следствием. Сейчас они по-прежнему под домашним арестом. Думаю, мобилизовать их не удастся.

— Женщинам особенно тяжело дается пребывание в тюрьме, что мы видим на примере Елены Бережной. Много ли женщин среди украинских политзаключенных?

— От 25 до 30%. Примерно каждый третий политзаключённый на Украине – это немолодая женщина. Недавно украинская сторона выложила в сеть «репортаж» некого «журналиста» в штатском, который записывает интервью с политзаключенными, которых в автобусе везут на обмен. Автобус полон немолодых женщин. Они находятся в полной зависимости от украинской стороны и понимают, что дают интервью провокатору спецслужб. Тем не менее из их слов становится понятно, что их совершенно абсурдно обвинили. Одна говорит, что она исполняла обязанности начальника департамента соцслужбы в Лимане Донецкой области. Ей дали 8 лет за то, что она составляла списки пенсионеров на получение гуманитарной помощи. Большинство этих женщин не вели никакой политической борьбы, их обвинили в коллаборационизме лишь за то, что они общались с родственниками или друзьями на территории ДНР и ЛНР. Я отслеживаю обвинения в госизмене, в коллаборационизме, в оправдании российской агрессии и вижу, что примерно от четверти до трети обвинений предъявляются именно женщинам. Особенно это касается Херсонской области. Потому что после того, как наша армия ушла оттуда, там огромное количество людей подвергается политическим репрессиям из-за того, что они участвовали в референдуме. А кто организовывал референдум? Это работники сельсоветов, муниципальных служб, учителя – в основном женщины. Если вы посмотрите состав любой участковой избирательной комиссии, то там подавляющее большинство женщин. Списки участковых комиссий попали в руки украинской власти, и подавляющее большинство тех, кого сегодня обвиняют в сотрудничестве с РФ, это те, кто был в этих списках. Заключенные содержатся в тяжелейших условиях, особенно женщины. Потому что женщин много, женских камер мало, они там, как сельди в бочке. Политзаключенных-женщин держат в одной камере с уголовницами, наркоманками, воровками, которых науськивают на них.

— Реально ли организовать международное давление на Киев в связи с этими политзаключенными, как это было в случае братьев Кононовичей?

— Кононовичи исключение, потому что коммунистическое движение в мире все же достаточно сплочено и защищает своих. Например, священников, которые сидят в украинских тюрьмах или под домашним арестом, христианские церкви других православных стран, за исключением России, почему-то не защищают. Их обвиняют по каким-то совершенно сфальсифицированным обвинениям. Десятки священников, несколько иерархов церкви, митрополитов находятся в тюрьме или под домашним арестом по обвинению в госизмене, коллаборационизме, в «оправдании российской агрессии». Украинская Православная Церковь запрещена. Многие храмы захвачены, многие храмы закрыты. Сейчас стоит вопрос о том, что даже молитвенные собрания на дому будут проверять. Например, митрополит запорожский Лука сказал, что будет запрещать в служении тех священников, которые будут вести службу на украинском языке. Это поступок огромного мужества. Украинские власти требуют проводить службы на украинском языке. Они прямо вмешиваются в дела церкви, что запрещено всеми международными законами. Многие верующие надеются, что команда Трампа вступится за УПЦ.

— Это какая-то рабская позиция – ждать милости от заокеанского дяди?

— Я так не думаю. Каноническая УПЦ находится под очень сильным давлением. Раньше она могла сказать, что те, кто ходит в храмы Киевского патриархата, лишают себя благодати, потому что Киевский патриархат во главе с Филаретом не признан ни одной православной церковью в мире, это «самосвяты», раскольники. Поэтому храмы, которые относились к Киевскому патриархату, стояли пустые. Люди там не крестились и не венчались, Киевский патриархат поддерживался исключительно административным ресурсом. Тогда и родилась идея, что надо создать церковь, о которой нельзя будет сказать, что она безблагодатна. Поэтому был подкуплен Константинопольский Патриархат. Созданная украинской властью так называемая Православная церковь Украины стала автокефальной церковью Константинопольского Патриархата. Это уже была более изощренная манипуляция. Но и она не удалась. Потому что люди, которые относились к УПЦ, никогда не перейдут в ПЦУ. Для них это предательство веры. Хотя Константинопольский патриархат нельзя называть безблагодатным и не имеющим отношения к православию. Он признан православными церквями всего мира. Но Константинопольский патриархат находится в Стамбуле. На территории Турции всего максимум несколько десятков тысяч православных, которые к нему относятся. Американцы попытались навязать идею, что Константинопольский Патриарх – это Патриарх № 1. Хотя в православии считается, что нет первых, нет вторых. Все православные церкви между собой равны. Американцам было очень легко взять под контроль Константинопольского Патриарха. Он живет в Стамбуле, он подчиняется турецким законам, является гражданином Турции. С материальной точки зрения он полностью зависит от всех внешних влияний. Для американцев это была очень дешевая покупка. Поэтому Константинопольский патриархат стал для американцев инструментом для продвижения их целей.

— Ведь преследование людей за то, что они организовывали жизнедеятельность на территориях, занятых РФ, противоречит международным законам?

— По всем международным конвенциям работники служб обеспечения жизнедеятельности не подлежат никаким наказаниям за сотрудничество. Однако мы видим, что 8 лет получила начальник почтового отделения, директор детского сада, пожарный получил огромный срок. Работники коммунального хозяйства, например, начальник водоканала, который просто обеспечивал население водой, получил огромный срок. На Украине есть своя якобы правозащитная, грантоедская проамериканская организация, и даже она говорит, что десятки людей получили приговоры просто за то, что выполняли свои служебные обязанности, обеспечивая жизнедеятельность территорий.

— Недавно признанный в РФ иноагентом нобелевский лауреат Дмитрий Муратов призвал устроить между Украиной и РФ обмен гражданскими заключенными. Как вы относитесь к этой идее?

— Он сказал, что в РФ якобы содержится 200 политзаключенных, из которых больше половины – крымские татары. Вот их давайте и поменяем. А на территории Украины — 13 тысяч политзаключенных. Почему он не говорит об этой колоссальной диспропорции? Из этих 200 человек, которые сидят в РФ, многие наверняка совершали попытки терактов, поджогов, пытались вести какую-то пропагандистскую деятельность. А на Украине мы видим этих «диверсантов», которых сейчас обменяли, это простые люди, пострадавшие из-за своих убеждений.

Я считаю, что украинских политзаключенных надо менять на военнопленных, которые содержатся в РФ. Если менять 200 человек, то в обмен на них можно получить тоже 200 человек из Украины. 200 из 13 тысяч. 200 бабушек, которые просто переписывались со своими родственниками в ДНР или ЛНР. Потому что Украина никогда не согласится отдать 13 тысяч человек за 200. А вот украинских военнопленных намного больше, чем российских на Украине.