В 1938 году власти Третьего рейха приступили к первому этапу практической реализации еврейского вопроса, к его «окончательному решению» в терминологии идеологов национал-социализма. Речь шла о насильственном выселении иностранных евреев за пределы рейха (так называемая Polenaktion, польская акция). Это стало первой депортацией евреев нацистами и прелюдией холокоста.

На тот момент на территории рейха проживало примерно 100 тыс. евреев-иностранцев, большинство из них (60 тысяч) составляли польские евреи. О планах нацистов депортировать их обратно в Польшу Варшава знала, но принимать своих же граждан еврейской национальности не собиралась; 1938 год был периодом особо тёплых отношений между Адольфом Гитлером и президентом Польши Игнацием Мосцицким.

Антисемитизм являлся неотъемлемой частью тогдашней польской политики. Посол Польши в Берлине Юзеф Липский обещал фюреру поставить «прекрасный памятник в Варшаве», если немцы выселят всех евреев из Европы куда-нибудь в Африку. Своих евреев польские власти планировали выселить на Мадагаскар, где специально побывала польская правительственная делегация для выбора места поселения. С 1935 года в Польше по инициативе министра иностранных дел Юзефа Бека действовала спецкомиссия по решению еврейского вопроса (Specjalna Komisja Studiów).

По словам британского историка и исследователя холокоста Мартина Гилберта, польские власти опасались возвращения из Германии в Польшу евреев – участников гражданской войны в Испании. Гитлеровская Германия и Польша оказывали в этой войне поддержку диктатору Франко, но 2250 польских евреев (самая многочисленная группа среди евреев-интернационалистов) воевали на стороне республиканцев, поддержанных Советским Союзом.

источник: trueinform.ru

В Варшаве надеялись, что решать еврейских вопрос они будет вместе с гитлеровцами, но «польская акция» Берлина застала польских руководителей врасплох. Чтобы помешать евреям въехать в Польшу, польский сейм принял в марте 1938 г. драконовский закон о лишении гражданства, согласно которому гражданин Польши переставал быть таковым, если проживал за границей более пяти лет. Большинство польских евреев, очутившихся в Германии в вихре Первой мировой войны и экономической миграции послевоенных лет, подпадало под эту категорию. Если гражданства лишался один из супругов или родителей, второго супруга и детей лишали статуса граждан автоматически.

9 октября 1938 г. польские дипломаты получили из Варшавы указание ставить в паспорта поляков за границей специальную отметку, которая давала право въезда в Польшу. С 30 октября паспорт без отметки становился недействительным. Тайным распоряжением предписывалось задерживать паспорта евреев, чтобы увеличить количество лишённых гражданства.

В Берлине сочли такое поведение Польши угрозой собственным планам избавиться от еврейского населения, потребовали от Варшавы отменить закон и, не дожидаясь ответа, приступили к депортации.

Вскоре первые эшелоны с польскими евреями оказались на германо-польской границе. Польские пограничники ставили евреям в паспорта штамп «недействителен». Вмиг превратившись в людей без гражданства, не имея средств к существованию, тысячи евреев кочевали по нейтральной полосе по болотистым низинам, в ужасных условиях – без денег, еды, тёплой одежды; многие были в пижамах и тапочках. Были там и беспомощные старики, и дети без родителей, так как немцы часто сажали членов одной семьи в разные поезда и вывозили на КПП в разные города – Бытом, Збоншин, Кшиж…

Варшава настолько не хотела видеть евреев в Польше, что предпочла этому их уничтожение в нацистских концлагерях. После заявления поляков о том, что, если депортация евреев в Польшу не прекратится, из Польши будут депортированы немцы, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер распорядился отправлять евреев уже не в Польшу, а в газовые камеры. Так начался холокост.

В июле 1938 г. по предложению президента США Рузвельта в Эвиан-ле-Бен (Франция) состоялась международная конференция 32 государств – пример поразительного лицемерия её участников. На конференции обсуждались варианты решения участи жертв нацизма, но спасать их никто не собирался.

США отказались менять ради евреев иммиграционную квоту. Бельгия, Дания, Нидерланды сослались на маленькую площадь и высокую плотность населения их стран; Франция и Канада – на экономические сложности. Великобритания отказалась пересматривать квоту на въезд евреев в Палестину (75 тыс. человек в течение 5 лет). Ирландия заморозила свою квоту, Австралия испугалась проникновения в страну политических активистов. Аргентина и Бразилия, где у власти находились сочувствующие Гитлеру режимы, тоже отказались принять евреев. Только Доминиканская Республика согласилась поселить 100 тыс. человек, но за большие деньги. Позже под давлением США доминиканцы отказались от затеи.

Итогом конференции в Эвиан-ле-Бен стала телеграмма в Берлин, сообщавшая, что ни одна из 32 стран не оспаривает права германского правительства вводить законодательные ограничения в отношении некоторых своих граждан. О том, что «некоторые граждане» были исключительно евреями, в телеграмме не говорилось ни слова.

В марте 1939 года еврейская организация «Агудас Исраэль» и Сионистическая организация в Польше от имени 3,5 млн. польских евреев обратились к премьеру Великобритании лорду Чемберлену с призывом позволить евреям, спасавшимся от неминуемой смерти, перебраться в Палестину. Это был крик отчаяния, но британских политиков он не тронул.

Единственным выходом оказалась эвакуация через СССР в Японию и далее в голландские колонии в Южной Америке и Палестину (британцы согласились пускать вне квоты тех, кто сможет заплатить 1 тысячу фунтов стерлингов – большую сумму по тем временам). Необходимые визы выдавал сочувствовавший евреям голландский консул в Литве Ян Звартендейк, транзитные визы в Японию для проезда через СССР – принявший православие японский консул Тиунэ Сугихара. При содействии Москвы сотни тысяч европейских евреев именно так и спаслись.