Разве Великобритания, начавшая свою операцию в Сирии спустя 40 минут после принятия парламентом такого решения; Германия, которая готовится прийти в САР; США и Франция, которые активно присутствовали на поле боя ранее, не рассчитывают иметь право голоса в процессе передела Ближнего Востока?

В инциденте со сбитым российским самолетом есть белые пятна. Прежде чем сбивать самолет, нельзя ли было применить превентивные меры? Почему мы предпочли уничтожить самолет, почему не выбрали какой-то альтернативный вариант? Почему мы нанесли удар в рамках правил применения силы, когда один самолет покинул наше воздушное пространство, а другой собирался это сделать?

За кулисами политической сцены идет активная работа по урегулированию кризиса между Турцией и Россией. Но достаточно ли ее для того, чтобы наладить наши отношения? 17 секунд было достаточно, чтобы их испортить. Но для восстановления и 17-ти дней мало.

После крушения российского самолета у нас связаны руки в Сирии и Ираке. Мы не смогли провести стратегически важную операцию в Джераблусе. Российский самолет мы сбили 24 ноября. А когда должна была состояться операция в Джераблусе? В любой момент. Все детали операции были определены, включая то, какие силы будут задействованы, откуда они зайдут, по каким целям будут нанесены удары с воздуха. Свободная сирийская армия должна была ввести наземные войска численностью в 11 тысяч человек. Число американских и турецких военных, которые тоже были бы заняты в наземной операции, также было известно.

Историческая операция в Джераблусе была нацелена на то, чтобы очистить от ИГИЛ зону протяженностью 98 километров в ширину и 61 километр вглубь Сирии, которая попала бы под контроль Турции и США. Мы помешали бы Партии «Демократический союз» (PYD) перейти на запад от Евфрата и взять под свой контроль территорию от Азаза до Кобани.

Самолет упал, большая операция остановилась.

Кроме того, была предпринята попытка превратить переход войск в Ираке, который мы осуществляем с 1996 года, в международную проблему.

Но и это еще не все. Из-за постоянного закрытия иракского воздушного пространства в связи с ракетными пусками России прекратились и наши операции против Кандиля.

Самолет упал, и мы одним выстрелом убили трех зайцев, а три наши миссии провалились.

До того, как был сбит российский самолет, в некоторых центрах велась работа по подстрекательству Турции к самостоятельной наземной операции в Сирии. Но Турция не вступила на эту ловушку. Она не стала частью сирийской гражданской войны. Она не попала в этот ближневосточный ад.

Отдельно следует остановиться на словах президента России Владимира Путина: это был удар в спину.

Мы совершили критически важный ход в период реконструкции Ближнего Востока. Мы открыли базу Инджирлик для США и стран-членов антиигиловской коалиции. С одной стороны, западный мир во главе с США, с которыми мы входим в одну коалицию, с другой — Россия, с которой нас связывали благоприятные отношения. За стол переговоров о будущем Сирии мы должны были сесть как страна, имеющая крепкие отношения с каждой из двух этих сторон. А сейчас мы в состоянии кризиса с Россией, которая своей военной мощью в Сирии дает понять, что она сядет за стол с очень сильными позициями. Еще недавно Турция и Россия, Эрдоган и Путин должны были создать самый крепкий союз. А вышло с точностью до наоборот.

У турецкой стороны есть сомнения по поводу отношений США и России в сирийском вопросе. Можно даже сказать, «глубокие сомнения». Мы полагаем, что планы США и России на Сирию совпадают на 80%, но не исключаем и существования некоего тайного сговора между ними.

На первый план выходят два момента.

Пострадал ли имидж Путина от уничтожения российского самолета в период создания нового баланса сил на Ближнем Востоке и прежде всего в Сирии? Репутации Путина был нанесен большой урон, и, судя по всему, этим дело не ограничится. Если найдут возможность, то, вне всякого сомнения, захотят погубить и репутацию Эрдогана.

Слава богу, с падением российского самолета этот план был раскрыт. Ведь главными мишенями этого уничтожения были Эрдоган и Путин.