За основу МФЦ взята модель Международного финансового центра Дубая (DIFC). Она дает возможность привлечения не только классического западного, но и пока отсутствующего в России исламского финансирования, рассказал «Известиям» министр финансов Республики Казахстан Бахыт Султанов.

— Астана может быть хабом для развития исламского финансирования в рамках ЕАЭС, поскольку доступ на западные рынки, где тоже присутствует исламский банкинг, для российских компаний закрыт, — соглашается он.

Напрямую работать в России исламский банкинг не может — в российском законодательстве должны появиться виды сделок, которые соответствовали бы требованиям шариата (например, без ссудного процента — кредиты бизнесу строятся на принципах инвестирования в капитал и разделения прибыли). Сейчас соответствующее законодательство прорабатывается, см. izvestia.ru/news/593491, в качестве пилотных регионов для введения исламского банкинга регулятором были выбраны регионы Северного Кавказа, Башкирия и Татарстан. Последний, кстати, уже заявлял казахстанским властям о желании работать на будущей бирже в Астане, сообщили в Нацбанке Казахстана.

Россия тоже пыталась создать свой МФЦ, в том числе для привлечения исламского финансирования, но пока эта деятельность приостановлена. Российские власти не считают складывающуюся в России экономическую ситуацию целесообразной для создания МФЦ, говорит близкий к Минфину источник «Известий».

Партнер адвокатского бюро А2 Михаил Александров напомнил, что не меньше 10 лет в России активно идет работа по созданию частично освобожденных от налогов особых экономических зон, в конце 2014 года был подписан закон о создании территорий опережающего развития (ТОР). Но сравнивать МФЦ с такими зонами некорректно — предоставление льгот в рамках ТОР и ОЭЗ ограничено только проектом зарегистрировавшегося юрлица, говорит Александров.

МФЦ Астаны, судя по заявлениям местных властей, предоставляет куда более выгодные условия — что может создать ситуацию искусственного перемещения прибыли в безналоговые юрисдикции, говорит партнер адвокатского бюро Herbert Smith Freehills Олег Коннов.

— Предложения Казахстана, входящего вместе с Россией в Евразийский экономический союз, выходят за рамки мировых тенденций и, в частности принципов борьбы с офшорами, закрепленных в докладах Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Эти принципы, поддержанные странами «большой двадцатки», включая Россию, предусматривают ряд мер, в том числе направленных на борьбу с размыванием налоговой базы (для этого явления ОЭСР ввела термин: BEPS, base erosion and profit shifting), — утверждает он. — А работа компаний в финансовых центрах формально не должна считаться обходом санкций.

Как писали «Известия», российские власти уже обеспокоены выводом капитала через Казахстан — Центробанк выявляет соответствующие схемы — в частности, речь о фиктивном импорте (izvestia.ru/news/581541). Партнер консалтинговой компании Amond & Smith Сергей Назаркин ожидает, что российский ЦБ постарается получить максимальный контроль над активностью российских капиталов в Астане.

— В целом идея проекта финцентра была у Казахстана давно, и даже появилась раньше российской, но главное преимущество казахстанского проекта финцентра перед российским — предсказуемость и большее доверие бизнеса, — рассуждает главный научный сотрудник Института экономики РАН Борис Хейфец. — Кроме того, Казахстан шел к созданию своего финансового центра последовательно. Даже сейчас казахстанская юрисдикция выигрывает по налоговой части, поэтому у нас довольно остро стоит вопрос вывода средств через страны Таможенного союза. Тем не менее создавать такой центр стоит хотя бы в рамках развития проекта Шелкового пути с Китаем, так как госсредств для инвестиций в инфраструктуру этого проекта ни у нас, ни в Казахстане не хватает.