Слушайте, он же гениальный режиссер! Выдающийся. Такие картины снял, просто шедевры! Вы согласитесь, но лишь частично? Вы скажете, что только до 95-го года, до «Утомленных солнцем-1»? Давайте спорить.

Он и артист гениальный! Что ни роль — подарок судьбы. Одними глазами он, Паратов, может Ларису Агудалову—Гузееву уговорить абсолютно на все. И она согласится.

Он возглавляет… Да чего только он не возглавляет. Он везде, всегда и всюду. Наше народное достояние. Наш бесогон. Наш великий и ужасный… дорогой Никита Сергеевич. Которому исполняется 70 лет. Какие наши годы!

— Никита Сергеевич, вы боитесь старости?

— У меня не было времени об этом думать. Вы знаете, психологический возраст определяется тем, насколько человек осознает, что он сделал.

Слава Богу, но я свои годы абсолютно не ощущаю. Я не кокетничаю. Иногда идут такие комплиментарные излияния, связанные с напоминанием картин, а я даже их не все сразу вспоминаю. У меня нету ощущения значимости сделанного. Может, это и естественно, потому что оно не такое значимое, но очень часто люди, даже ничего не сделавшие, это ощущение имеют. И вот они, мне кажется, устают быстрее.

— Когда вашему брату исполнилось 70, он мне говорил, что, когда он встречает своих ровесников — сгорбленных старушек и дедуль с палочками, — ему хочется от них бежать куда глаза глядят, потому что и он своего возраста никак не чувствует. Тем более тогда еще жив был Сергей Владимирович Михалков.

— Это да, была смешная история. Отец завязывал галстук, кто-то позвонил, а он в трубку: «Я не могу разговаривать, иду на 70-летие сына».

Но Андрон тоже, по-моему, не особо это чувствует. Я не заметил в нем внутреннего старения. Да и отец…

Слушайте, в 90 лет он невероятно шутил, был остроумен, и, что самое главное, у него была потрясающая реакция на события, на слово или на фразу. Как какой-нибудь боксер-легковес, он всю жизнь не терял эту молниеносность. Он был невероятный в этом смысле человек. Понимаете, когда мне исполнялось 62, 63, 65, 67, 68 — это как будто не про меня. Я не чувствую возраста, слава Богу. Пока.