Специально для читателей еще один очень жизненный и душевный рассказ от русского добровольца, воевавшего в Боснии за сербов- Вячеслава Бублеева.

Чалэ Янё (Драган Джорджевич) — мой приемный отец из Шумадии, что на реке Морава (недалеко от Чачака). Янё был мне как отец. Янё был отцом моего однополчанина Миленко. У Миленко был разворочен стомак (больной живот) и мы вместе лежали в Титово Ужице — в госпитале. Сам же Миленко получил такой живот из-за того, что стрелялся с босняком-мусульманином в годы войны. Миленко выжил, но жена его с ребенком бросила.

Так мы и познакомились в далеком 93- м году. В 97-м было голодно и не было работы в Боснии. Ездили в Черногорию на Бербу Гроge (сбор винограда в агрокомбинате имени хрен знает какого июля, под Подгорицей). В зиму стало совсем худо и Миленко предложил отправится к его отцу Драгану, по кличке Janjo- в Шумадию. С Драганом мы сошлись характерами моментально. Он тоже додельник, как и я в своем хуторе. Стали с ним зарабатывать мелкими ремонтами. Знали все нас и в Соезуевцах и в округе. Миленко же часто болел и мы по мере возможности за ним ухаживали. Была у нас мечта — заработать достаточно денег и на бондаж для Миленкового стомака. Тогда его женим и будет у него тоже счастье, красивый пресс и появится добрая мачеха для Миленковой дочки Ковильки. Не то она совсем от рук отбилась…

Вот так мы и работали с Янё и когда мог, помогал нам Миленко. На Рождество 98 года выдалась странная погода; мухи проснулись, так стало тепло в Шумадии. В третий день Рождества. Янё засобирался по гостям. Таков у сербов обычай! Первый день только для совсем родных. Второй день для близких, а в третий день все друг к другу в гости ходят. И мы пошли!!! В третий двор я уже вкатывался и Янё меня подпихивал, но держались мы молодцом, что я, что Янё! Уже ночью, по пути домой, вдруг развернулась во мне душа моя казацкая и и я сказал: Янё, а давай споём нашу!

Янё был совсем не против и мы запели. Я вёл, а Янё делал: Й-о-ой, Й-о-о-о-ой! разнеслась по горам Шумадии старая казачья песня: ЗА ЛЕСАМ СОЛНЦА ВАССИЯЛА! ТАМ ЧОРНАЙ ВОРАН ПРОКРИЧАЛ! ПРОШЛИ ЧАСЫ МОИ МИНУТЫ КАДА С ДЯВЧОНКОЙ Я ГУЛЯЛ!.. И «ЙО-о-оЙ» Янино было точно в тему и в бит — просто супер! Так мы спели душевно, под яркими Шумадийскими, звездами эту старую казачью песню.

Утром надо было идти на работу- подвязались у Уроша картошку перебрать. А в Сербии еще старые заведения — работника прежде накормить. Есть желание так и чашу ракии нальют. По темному пришли к Урошу, и матушка его, старая Десанка, принялась нас потчевать, да и новости рассказывать. Вот и говорит, что вчера какие — то (бекрии, алкоголичари, — алкоголики) та-ак душевно какую — то песню пели! да так нализались, что и ни слова не разберешь!… А мы с Янё только переглядывались и улыбались, но не признались. Мы ж не бекрии — алкоголики. Старая то решила, что нализались и от того слова неразборчивы, а слова то были наши, казачьи. А мотив схож и много слов в казачьем диалекте и в Сербском языке одинаковых и ЛИВАДА И