Смогут ли греки поставить вопрос об освобождении Европы, или это сможет сделать Россия, задается вопросом член Зиновьевского клуба Тимофей Сергейцев.

Тимофей Сергейцев, член Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня»

Греческий премьер Алексис Ципрас не захотел подчиниться. По мнению некоторых, это неприемлемо. Ведь демократия нужна для того, чтобы подчинялись. Они тебя уже выбрали, забудь их — теперь делай то, зачем ты здесь, в европейской элите. Обслуживай финансовый капитал.

Делай, что говорят старшие товарищи. Обеспечивай видимость того, что все это нужно тебя избравшим.

Не делает этого Ципрас. Напротив — он произнес страшное слово «референдум», и не просто произнес, а реализует его со скоростью выше «крымской».

Уже ясно, что Грецией манипулировала Германия. А Германией манипулируют США, это тоже уже почти ясно людям Европы. Осталось одно сложить с другим. И, подсчитав итог этой политической арифметики, по-ленински перейти от чисто экономических требований к политическим.

В долговой экономике право не отдавать долги принадлежит суверену, то есть, опять-таки США, но никак не вассалам, тем более — вассалам вассалов, таким, как Греция. А речь идет о том, чтобы не отдавать, и не просто путем факта, дефолта, а через признание такового права, равного праву других безнадежных должников. То есть, речь идет о равенстве, о справедливости системы, значит — о самом сердце всех политических концепций. И референдум ведет прямиком в эту политическую реальность.

Символично, что списания долгов, которые душат жизнь, предполагают поколенческую эксплуатацию бедных богатыми, доблестно добивается именно Греция, в культурно-политическом наследии которой уже имеется пример ровно такой реформы — ее провел в VI веке до н.э. Солон. Разница в том, что тогда вся полнота власти была в руках Солона, а Ципрасу никто таких полномочий в транс-атлантической Европе не давал. Но он собирается взять их сам, обращаясь к прямой демократии и отказываясь от уловок представительной. Архонт возвращается.

Понятно, что греки испытывают до конца не осознанный и не пережитый ими еще ужас от реального демонтажа европейского социализма, в котором якобы должно было хватать благ и для не работающих богатых, и для не очень работающих бедных. При этом богатые не связаны де-факто национальными границами, они пользуются преимуществами космополитической финансовой элиты. А вот бедные живут «на земле», они и есть собственно страна.
Понимают ли греки, что евросоциализм мертв, а значит, после списания долга — если они его добьются (скорее всего — в той или иной форме), нужно будет определяться с цивилизационной моделью (это делал и Солон)?

В данный момент — наверное, еще нет. Но, как заметил Маркс, история роет слепо, как крот. Списав долги, нет смысла занимать еще, да и не дадут. Нужно отказываться от расширенного потребления как основы экономического роста. То есть возвращаться к промышленному капитализму от финансового.