Большинство политологов и аналитиков при оценке армянских беспорядков делают параллельный перенос с украинских событий, анализируют объективные факторы для социального недовольства, интересы игроков в регионе – все в контексте технологий цветных революций. Пробежимся тем же путем, уточнив несколько критически важных для понимания нюансов.
Объективные факторы для народных волнений действительно существуют. Не будь их, Нуланд могла бы закормить всю Армению печеньем или шашлыком (если учитывать местный колорит) до ожирения 1 степени – никто бы не пошевелился. Армянская экономика находится в тяжелом состоянии, безработица достигла 19%, ВВП на душу населения в 3,4 раза меньше российского, люди беднеют, цены растут, тарифы за свет превышают московские – при зарплатах в 5-6 раз меньше. Прибавим сюда потрясающий уровень коррупции, помноженный на традиционную клановость, действия крупного бизнеса, преимущественно российского («Электросети Армении» принадлежит «Интер РАО»), не страдающего избытком гуманизма. Другими словами, почва для антиправительственных и антироссийских настроений благодатная.
Желание наших «западных партнеров» (определение отдает политической шизофренией, но такова на сегодня официальная российская риторика) посеять в эту почву зубы дракона тоже вполне понятно. Армения – союзник России, традиционный и последовательный в силу исторических и религиозных причин, член ЕврАзЭС и ОДКБ. В Гюмри находится 102-я российская военная база, которая вместе с военно-морскими силами в Крыму позволяет контролировать Черноморский регион, иметь выход на Турцию и Иран.
Пророссийские силы представлены в основном парламентскими партиями, которые больше годятся для контроля государственного аппарата, чем для консолидации энергии народных масс. Реальная политика не делается на площадях. И Болотная, и Майдан были всего лишь театром в духе позднего Рима, но с использованием современных технологий. Людей сжигали по-настоящему, но судьба страны решалась в тиши кабинетов. Вопросы, ответы на которые важно знать, чтобы спрогнозировать дальнейшее развитие событий, лежат в несколько иной плоскости.
Во-первых, есть ли у армянской элиты интересы в ЕС и США? Анализ косвенных данных (коррупционные скандалы, светские хроники с участием жен и любовниц, криминальные сводки) показывает, что основные их активы находятся в Армении и России. Однако имущество, бизнесы и родственники (что гораздо важнее) есть и на Западе – в качестве запасного варианта. Этих активов они могут лишится.
Во-вторых, способен ли Запад не только угрожать, но и предложить что-то взамен? Способен, но вряд ли соразмерное тому, что уже дают российские связи.
В-третьих, есть ли у Москвы рычаги воздействия на правящую верхушку? Более чем. В конце концов, если проводить исторические параллели, национальные диаспоры в России можно рассматривать не только как анклавы, но и в качестве института заложников, в том числе.