Петр АКОПОВ, публицист

Свадьба 17-летней Луизы Гойлабиевой и 46-летнего Нажуда Гучигова стала самым обсуждаемым событием последней недели — создание новой чеченской семьи, пожалуй, затмило даже поражение нашей сборной в финале чемпионата мира по хоккею. Все дело в правильной, с точки зрения желтой прессы, подачи темы — изначально речь шла о принуждении к браку с 57-летним уже женатым начальником районной полиции. «Получалось, что Гучигов просто берет несовершеннолетнюю в сожительницы», — возмущались СМИ. Особенно взволновалась либеральная общественность, включая феминисток и вообще борцов за права человека. Как справедливо заметил протоиерей Всеволод Чаплин, в борьбу с многоженством активнее всего включились те, кто выступает за однополые браки. И даже когда выяснилось, что и лет жениху меньше, и первый брак его не был зарегистрирован, и сама невеста вроде бы не против, да и свадьбу уже сыграли — все равно тема многоженства осталась в центре внимания прогрессивной общественности. О чем это говорит? О лукавстве, если прямо не сказать — о цинизме.

Тут сразу нужно расставить акценты — вполне вероятно, что Луиза стала второй женой. И в этом нет ничего удивительного — по некоторым опросам, больше десяти процентов женщин в Чечне являются вторыми женами. Ислам разрешает иметь до четырех жен — и в переживающей вторую исламизацию Чечне многоженство распространено больше, чем в других республиках Северного Кавказа или Поволжья. Эти браки, естественно, не зарегистрированы официально — но даже в советские годы на Кавказе исламский брак был для многих важнее государственного. Сейчас официально многоженство в Чечне осуждается — но фактически присутствует и расширяется. Более того, как раз после этой истории один из руководителей Чечни, глава администрации Кадырова Магомед Даудов предложил узаконить многоженство. И одновременно некоторые депутаты Госдумы, наоборот, предложили ввести уголовную ответственность за это.

Но если ввести такое наказание, то это будет прямым вызовом мусульманской части населения России, точнее, тем из них, кто живет в такой семье или считает ее возможной. Антироссийски настроенные исламисты получат прекрасный повод говорить о том, что государство враждебно к мусульманам — ложь, на которую, увы, ловят не только тех, кто уходит в вооруженное подполье на Кавказе. Что же нам, России, делать с многоженством?

Понять, что у нас нет такой проблемы. Не нужно вносить никаких изменений в российские законы и узаконивать второй брак — и даже не потому, что у нас светское государство, а потому, что Россия — это форма организации жизни и сохранения русского народа. Для русских — православных, коммунистов, атеистов — семья состоит из одного мужчины и одной женщины. Это один из фундаментов русской цивилизации, и никакие изменения в нем невозможны, если мы хотим сохраниться как народ. Но в русском государстве живут и мусульмане, и буддисты, и язычники — они на своей земле стали частью России.