При этом мы становимся свидетелями «бунта на корабле»: решение о количественном смягчении продавлено на заседании Совета управляющих ЕЦБ вопреки сопротивлению представителя Германии и позиции германского Бундесбанка, а ведь именно эта страна считалась определяющей монетарную политику еврозоны. Теперь же ФРГ могут достаться не только пряники еврообъединения, как это было раньше, теперь ей придется брать на себя и все негативные последствия проекта. В условиях объединенного рынка сильная валюта выгодна самым сильным экономикам и невыгодна всем остальным, но надо было помнить и о том, что Германия тоже не состоят из одних банкиров.

Вновь на повестку дня ставится выбор из двух зол – дефолта части европейских стран или инфляции, но на самом деле эта дилемма фальшива. Любой подобный выбор заканчивается компромиссом, и пессимисты убежденно говорят, что такой компромисс всегда оказывается плохим решением.

Немцев удалось продавить, прежде всего, за счет откровенного шантажа – не просто угрозой выхода из зоны евро (причем не только со стороны преддефолтной Греции с левым правительством СИРИЗА, но и со стороны Италии, Испании, Португалии), а возможностью прямого отказа в обслуживании полученных кредитов или переводом их в новые драхмы, лиры, песеты и реалы. Многие считают, что резкая и быстрая инфляция с фактическим обесценением задолженности могут спасти крупный греческий, испанский или итальянский капитал. Так что вопрос ставится (и торг идет) уже по поводу темпов инфляции и снижения курса евро, а не по самому факту запуска инфляционных механизмов. Думается, все понимают, что молча смотреть на обесценивание евро другие страны не станут, валютное перемирие будет закончено, и начнется новый виток валютных войн.

Сейчас вся Европа должна расплачиваться за профессиональную несостоятельность евробанкиров, выдававших кредиты правительствам, которым, согласно базовым принципам управления рисками и финансовой науки вообще, давать в долг было категорически нельзя. Тут важно понимать, что сама идея существования банков, их главная общественная функция состоит в консолидации свободных средств населения для финансирования только надежных, тщательно проверенных банками заемщиков, способных преумножить полученные в долг деньги. Следовательно, кредиты должны выдаваться ответственно, с созданием резервов на случай финансовой несостоятельности ненадежных должников.

Между тем, европейские банки приобрели огромное количество бондов (тех самых, которые сейчас будет у них выкупать ЕЦБ) безответственных правительств, состоявших либо из откровенных жуликов (некоторые из которых уже попали под суд или следствие), либо из некомпетентных финансистов, которые с достойным лучшего применения простодушием просто пересели из министерских кресел в более мягкие парламентские, объявив себя оппозицией.

Фактически, подчеркивает тот же Паскинелли, европейские политические партии и парламенты стали бизнес-комитетами банковских и финансовых лобби, лишив государства даже их традиционного права чеканить монету. Мало того, что страны отказались от своего валютного суверенитета, они еще и лишились большой части своих политических и институциональных полномочий, передав их не наднациональному органу, избираемому гражданами, но олигархии бюрократов и технократов, лишенных какого-либо подобия демократической легитимности.

Санкции против России, приведшие к резкому сокращению деловой активности в широком спектре (от финансового сектора до промышленности, от участия европейского бизнеса в строительстве трубопроводов до российского туризма в Европу), и наши контр-санкции (особенно в области сельского хозяйства) наносит дополнительный удар по находящейся в тяжелом положении экономике Южной Европы, для которой ослабление евро теперь уже жизненная необходимость.

Объединенная Европа незаметно для себя превратилась в какую-то странную совокупность обществ потребителей, живущих в долг. Но рано или поздно приходится платить по счетам, что может быть весьма болезненным процессом. И, похоже, это время настало. Греческий и общеевропейский долговой кризис вскрыл глубокие разногласия между Германией и Францией с одной стороны и Южной Европой с другой, между членами еврозонами и странами, сохранившими национальные валюты, между Европейским центральным банком и европейскими политическими лидерами (в частности, той же Германии).

Выживет ли евро, или погибнет под гнетом противоречий (которые вполне могут оказаться неразрешимыми) предсказать сложно. Да, во многих странах ЕС ширится движение за добровольный выход из зоны евро, но в основном этот вопрос зависит от политической воли элит – либо нынешних, либо тех, кто придет им на смену. Одно можно сказать с уверенностью – евро станет другим, возврата к прошлой монетарной ситуации не будет. Он просто невозможен.

Сейчас вся Европа должна расплачиваться за профессиональную несостоятельность евробанкиров, выдававших кредиты правительствам, которым, согласно базовым принципам управления рисками и финансовой науки вообще, давать в долг было категорически нельзя.

Капиталистическая модель хозяйства сама по себе не устойчива (это не политика, это научный факт), поэтому никакими монетарными мерами ее нельзя стабилизировать.

P.S. Буду благодарен, если вы дадите ссылку на исследования, где показана возможность избежать кризисов.

Например, при феодальной системе хозяйства (у которой, конечно, свои проблемы) такой внутренней неустойчивости нет.

Вернитесь к началу обсуждения, где я написал, что текущий кризис еврозоны нельзя было предотвратить никакими монетарными средствами