ПОНЕДЕЛЬНИК

Сижу на кровати в моей кремлевской квартире и пытаюсь прикрепить к ботинку оторвавшуюся подошву, намазав ее клеем 'Момент'. Дурацкий русский клей — ни черта не держит!

Рядом нервно переминается с ноги на ногу референт. 'Может быть, вам импортный клей принести? — решается он наконец. — Американский, или еэсовский какой-нибудь?'

'Молчать! — рявкаю я; он вздрагивает. — Я президент славной матушки России, самой великой и ужасной страны на свете! По вашему, я могу являться на встречу с зарубежными коллегами, если мой лучший в мире русский ботинок будет заклеен поганым иностранным клеем?'

Референт опускает голову: 'Нет, г-н президент'.

'То-то же, — говорю я. — Ну-ка, снимайте ботинки'.

ВТОРНИК

Итак, в путь! В Германии начинаются предварительные встречи перед саммитом 'восьмерки'. Ботинки референта жмут, и мы снова меняемся обувью. Мой башмак связали веревочкой. Веревка тоже сделана в России. Периодически она рвется.

Сегодня у меня запланирована беседа с Тони Блэром, и я ощущаю в себе медвежью силу. Я завоевал его уважение с помощью кое-каких новых приемов (это мой вклад в сокровищницу российской дипломатии) — вчера, например, нацелил ядерные ракеты на его страну. Вы спрашиваете, в чем здесь отличие от прежней российской дипломатии? Очень просто — ракет у нас теперь меньше.