В российские уголовные суды приходишь – как в плохой хоспис. То есть знаешь, что попавшему сюда человеку ничем не поможешь, но все равно выполняешь никчемные ритуалы: с умным лицом выслушиваешь мантры врачей, покупаешь бессмысленные лекарства, букеты цветов, приносишь ненужные вещи и убеждаешь попавшего в том, что надеяться стоит до последнего.

Я в свое время зарекся ходить по судам в целях защиты кого бы то ни было – даже писать статьи эффективнее. Был опыт – выступал общественным защитником в сфабрикованном деле (тогда была еще такая возможность, согласно старому УПК). После обвинительного приговора (даже видавшая виды адвокатесса упала в обморок от услышанных сроков – не метафора: действительно, сползла по стене) ощущение тошноты поселилось, казалось, навечно. Из-за пустых глаз читавшего приговор судьи, который, как-то писая рядом со мной в местном клозете, поносил прокуроров и говорил, что такой липы ему видеть еще не приходилось. Из-за покрасневшей от счастья рожи прокурорши, которой теперь точно светил перевод из районной дыры в областную. От подслеповатых народных заседательниц (тоже было такое когда-то), спавших весь процесс и походивших на старых погостных ворон…

И вот – на тебе – опять влип. Пошел поручителем на процесс по одному из «болотных» сидельцев.

Артем Савелов в клетке, окруженной двумя приставами, тремя полицейскими и овчаркой (впрочем – добродушной), заикался так, что судья Карпов даже начал за него отвечать – не хотел терять время (на то, чтобы произнести свой адрес и год рождения, подсудимому потребовалось несколько минут). Это вот к чему: его обвиняют в том, что он был чуть ли не главным оратором в толпе, беспрестанно орущим лозунги и призывы.

Напротив адвоката, разомлев от жары, сидели следователь (молодой, но уже в весе парень в штатском, не успевший с утра побриться) и моложавый подполковник-прокурор (в форме и во всем блеске).

Следствие накосячило – слишком много арестантов по «болотке», вот и штампуют, очевидно, стандартные прошения о продлении ареста, просто меняя в шаблоне фамилии.

Так в суде обнаружилось, что ходатайство о Белоусове, а не по поводу Савелова. Обнаружилось вовремя, и следователь в самом начале попросил суд счесть это технической ошибкой. Суд счел.
Все аргументы защиты прокурор отметал гладкой и заученной речью, впрочем, не без актерства, делая особый упор на том, что арестанта обвиняют в преступлении против государства (то есть – даже насильники в меньшей степени для России опасны). Только ни он, ни следак так и не привели ни одного доказательства страшным предположениям: что Савелов может скрыться (у него даже загранпаспорта нет – а это ныне аргумент «железный»), что может угрожать свидетелям и потерпевшим (потерпевшие и свидетели – ОМОН), уничтожить вещдоки (то есть, очевидно, украсть Болотную площадь или проникнуть на базу ОМОНа и вынести оттуда все дубинки, покоцанные о чужие головы).