Среди выступавших была представительница русских беженцев из Чечни, терская казачка Татьяна Черная. По ее словам, компенсации за утерянное жилье за период с 2000 года составили для чеченцев 34 млрд рублей, для русских и русскоязычных (а их было порядка 300 тыс. человек) — 4 млрд. Русским беженцам, до сих пор ютящимся на Ставрополье в фанерных бараках и переделанных коровниках, дают «компенсацию» в 120 тыс. рублей, «на которые сейчас и сарай не купишь».

Причем эти мизерные деньги выдают только после нотариально заверенного (причем за личные деньги заявителя, около 15 тыс. рублей) отказа от претензий на имущество, оставшееся в Чечне.

«У многих остались там дома и квартиры, юридически они принадлежат беженцам. Цены на квартиры в Чечне теперь — 2-3 млн рублей, — сообщила Черная. — Но туда уже давно вселились чеченцы. Вернуть и затем продать свое жилье мы не можем. Если ты приедешь в Грозный за своим имуществом, так тебя там прибьют. А нам предлагают отказаться от своего имущества за нищенские 120 тыс. Погорельцам от лесных пожаров, пострадавшим от наводнений — всем власти помогают, дома им строят. А про нас – русских беженцев из Чечни — все молчат».

В течение последних 20 лет из Чечни бежали около 300 тыс. русскоязычных жителей. Подавляющее большинство из них назад не вернулись. Впрочем, несмотря на заверения властей, русским в «новой Чечне» места нет, и федеральный «денежный дождь» льется не для них. Их в Чечне не ждут, да они и сами туда не спешат. Даже специалисты — врачи, учителя, преподаватели вузов — не едут в «чеченский рай», хотя их активно зовут и предлагают высокие зарплаты.

Уезжают сейчас из республики, причем об этом мало упоминают в СМИ, и представители чеченской интеллигенции. Как сообщил автору на научной конференции попросивший не упоминать его имя чеченский ученый, «образованному, европейски мыслящему человеку в Чечне сейчас очень тяжело — прежде всего в духовном плане». «Многие, особенно молодежь, бегут из «рамзановского рая». Молодые стараются уехать в Европу, не получается – едут в Россию. Мы же, старые люди советской закалки, привязаны к своей родине… Если бы вы знали, как мы тоскуем по старому довоенному Грозному», — сказал он.