Эти две истории объединяет только одно. Город.

Такой, каким я увидела его в начале декабря — неумытым, тонущим в грязи, подозрительно разглядывающим приезжих через прищур. Но пока не через прицел, слава богу.

Еще пару недель назад история, которая привела меня в Ставропольский край, казалась исключением из правил: 22 ноября 2010 года 28-летний чеченский милиционер по имени Беслан пытался изнасиловать 15-летнюю учащуюся ПТУ Катю Чернову. На ее защиту поднялись казаки: спустя неделю чеченцы были наказаны, но не те — не спрятавшийся в горах милиционер, а местные жители, братья Гафуровы. Перестрелка, семеро раненых казаков, трое заключенных под стражу чеченцев и вопросы, на которые никто не смог ответить: какая между этими двумя событиями связь и почему возмездие наступило с недельной отсрочкой?

Я съездила в Зеленокумск и написала текст, который устарел, еще не будучи напечатанным, потому что за это время случилась Манежная площадь и казацко-чеченский конфликт стал всего лишь событием в ряду — не первым и не последним.

«У нас в городе милиция покрывает выходцев с юга», — убежден в Зеленокумске каждый первый. Подоплека такова: исполнители трех резонансных убийств (директора силикатного завода, фермера, владельца магазина), прогремевших здесь в последние 15 лет, наказания так и не понесли. Один освобожден судом за недоказанностью, другой направлен на психиатрическое лечение, третий установлен, но не пойман. По странному совпадению все эти люди представляют один маленький, красивый и очень гордый народ. Чеченцев в Советском районе Ставропольского края проживает аж 304 души. А русских — 63 тысячи… Считается, что чеченцам, как малым детям, прощается то, что не прощается другим. Почему, интересно?