Ее называют голосом и музой блокадного Ленинграда. Все 900 дней блокады она оставалась в городе, писала стихи, выступала на радио. Ей принадлежат стихотворные строки, высеченные на граните Пискаревского мемориала — «Никто не забыт и ничто не забыто». Вековой юбилей Ольги Берггольц отмечают в Петербурге спектаклем, поставленным по ее дневникам блокадной поры.

Корреспондент НТВ Николай Булкин побывал на премьере.

Еще до премьеры многие заметили внешнее сходство актрисы Эры Зиганшиной и ее героини. Готовясь к роли, актриса ни один день провела в Доме радио, откуда во время блокады выходила в эфир Ольга Берггольц.

Но со сцены настоящий голос Ольги Берггольц так и не прозвучит, хотя среди реквизитов репродукторы, с помощью которых ее и слушали в осажденном городе, и листки с ее стихами. Просто в основе спектакля — собственные дневники Ольги Берггольц, которые долгое время были засекречены и хранились в архивах ФСБ, и в этих дневниках оказалось больше правды, чем в блокадном радиоэфире.

Сама сцена представляет собой такой перевернутый ленинградский двор-колодец, некое замкнутое пространство, коим, кажется, являлся и весь Ленинград в годы блокады. И хотя сам спектакль создавался по подлинным документам из архивов, дневникам, письмам, он получился не столько в точности документальным, сколько очень личным.

В дневниках Ольга Берггольц подчеркивает: в то время, когда в городе от голода умирали тысячи людей, и даже техника не справлялась с рытьем могил, ей запрещали в радиоэфире произносить слово дистрофия. Мол, люди умирали тогда не от голода.

Игорь Коняев, режиссер: «Мы все время ориентировались на то, что это был очень смелый, откровенный человек. И Ольга Федоровна не боялась ни о чем писать. Она писала правдиво».

Листая программку к новому спектаклю, как будто листаешь ее личное дело. Ведь среди документов, на основе которых и ставили спектакль, материалы уголовного преследования Ольги Берггольц. До войны она несколько месяцев провела в тюрьмах НКВД. По одной из версий, из-за первого мужа, поэта Бор