Проснемся мы, наконец, или нет? Солдаты, грабящие мирных жителей в Чечне, насилующие и убивающие, становятся нормальными гражданами после своего возвращения не сразу. Оглупленное 70-ю годами коммунизма и разочарованное последующими недостатками население вязнет в парализующем сомнении. Элите, выросшей в условиях тоталитаризма и не имеющей ориентиров, грозит опасность нигилизма, пронизанного ограничениями и табу. Из советской системы есть два выхода: один путь Гавела (Havel), другой — Милошевича (Milosevic). Путь трудный, со многими препятствиями, то есть, — постепенной демократизации. И путь более короткий, воинственный, вызывающий опасения, если не путь терроризма и реставрации авторитаризма. Если спецслужбы, армия и представители номенклатуры поделят Кремль между собой, тогда любой Милошевич может легко взять все в свои руки.

Я мечтаю об иной России. Не о России от Петра Великого до Путина с сонмом царей и коммунистических генеральных секретарей в период между их правлением. Господствующая каста лишает Запад его единственного властного инструмента и отказывается от правового государства, а также от гуманистических правил игры, которые хоть как-то позволяют контролировать эту власть. "Диктатура закона", неподконтрольная общественному мнению и свободным средствам массовой коммуникации, порождает общество нигилистов, в котором господствуют коррупция, мафию, в том числе и государственную, общество, пропитанное духом "спецназа", депрессии и добровольного подчинения большинству, что Солженицын назвал "психологией покорности", а Анна Политковская — "русским позором".

Я мечтаю о России, которая придает своим преобразованиям гражданский смысл и расширяет гражданские права, сначала европейские, а затем — универсальные права человека. Я мечтаю о России, которая могла состояться и которая почти состоялась к началу 20-го столетия. Литература, музыка, танцы, театр, живопись, математика, лингвистика, философия, просветительство, которым занимались Санкт-Петербург, Одесса и Москва, освещали весь континент. Не будь первой мировой войны и катастрофической большевистской революции, Европа в 20-м столетии была бы озарена русской культурой и могла бы блистать еще сильнее. Та Россия просветительства, искусства и прав человека, с наследием Пушкина, Лермонтова, Чехова, Толстого и Достоевского еще видна из-под струпа восстановленного авторитаризма. Мы на Западе обязаны беречь и лелеять нереализованную надежду. Мечта против другой мечты. Мы находимся на распутье.

ГЛЮКСМАН (Gluksman) Андре (р. 1937), ведущий представитель т. н. «новых философов» во Франции. Порвав с левоэкстремистским движением во Франции конца 1960-х гг., выступил с критикой новоевропейской философии, претендующей на объяснение мира и обоснование его переустройства. Сочинения: «Кухарка и людоед» (1975), «Властители мысли» (1977).