Интересное интервью:

картинка

Штефан Шолль давно связал свою жизнь с Россией и отношение к войне у него особое.

В прямом эфире радиостанции «Комсомольская правда» (97,2FM) корреспонденты отдела политики Дмитрий СТЕШИН и Елена ЧИНКОВА и радиоведущий Алексей ТАРУСА в канун Дня Победы поговорили с известным немецким журналистом Штефаном ШОЛЛЕМ, давно живущим в нашей стране, на тему «Россия и Германия 65 лет спустя: взгляд на Вторую мировую других поколений».

ПОСЛЕ ВОСТОЧНОГО ФРОНТА ВОЙНА С АМЕРИКАНЦАМИ ДЛЯ НЕМЦЕВ — ОТПУСК

Чинкова:

— Штефан, вы 12 лет уже в России. Когда решили связать с ней свою судьбу и почему?


Шолль:

— Это было еще во время «холодной войны». Мама хотела, чтобы я стал зубным врачом, а папа — чтобы я, как и он, стал лесником. А я хотел стать историком или журналистом. Я сказал им: «Вы знаете, я буду учить русский! И стану у нас в ФРГ крупным экспертом». Просто чтобы они успокоились. И начал учиться на факультете славистики.

Чинкова:

— Очень русский вопрос: где был ваш дед 22 июня 1941 года?
картинка

Шолль:

— Мои деды по возрасту были уже слишком старыми, чтобы воевать. Один возглавлял в деревне ячейку партии и был солидным нацистом. Второй был крестьянином. Его только в самом конце войны забрали в армию, и под Кенигсбергом он пропал без вести.

Стешин:

— В вашей семье вспоминают эту войну? Что вам рассказывали, какие оценки давали?

Шолль:

— Я вырос на поле сражения, на самом западе Германии, где в конце 44-го были крупные сражения между американцами и вермахтом. Там около 60 тысяч погибших с обеих сторон. Это, конечно, не Сталинград, но мы в детстве находили штыки, каски. Туда приезжали немецкие ветераны, и нам, детям, было интересно послушать их рассказы. Все сходились в одном: для каждого немецкого солдата, который воевал на западе с американцами — для них это был отпуск после Восточного фронта. Они говорили, что американцы как вояки гораздо слабее русских. И когда я смотрю американское кино, у меня возникает некоторая ирония. Потому что там один