Япония, конец 80-х… «Договор Плаза» и «Луврские соглашения»

В конце 80-х гарвардский экономист (позже министр финансов) Лоуренс Саммерс предупредил: «Утверждение большинства американцев о том, что Япония представляет большую угрозу США, чем Советский Союз, скорее всего, окажется правильным». Для этого США (не только фактически оккупирующие японские острова, но и являющиеся основным покупателем их продукции) оказали давление на Японский банк с тем, чтобы тот принял меры по увеличению стоимости йены относительно доллара.

Тогда в сентябре 1985-го в рамках G7 было разработано «Плазовское соглашение» (Plaza Hotel Accord) по принятию ряда коллективных усилий по снижению стоимости доллара за счет других стран. Затем последовали договор Бейкера-Миязавы (Baker- Miyazawa Agreement) и «Луврское соглашение» (Louvre Accord) в феврале 87-го, по которому Токио согласился «следовать денежно кредитной и налоговой политике которая поможет расширять внутренний спрос и таким образом внести вклад в сокращение доходов от внешней торговли (external surplus)». У Вашингтона появился козырь, который давал ему возможность подвергать Японию интенсивному давлению и он, конечно же, им воспользовался. Согласно всеобъемлющему «закону торговли и конкурентоспособности 1988 года» Вашингтон включил Японию в список стран использующих «враждебные» торговые методы и потребовал серьезные концессии.

В 1987 году Японский банк сократил процентные ставки до уровня 2,5% где они и оставались до мая 89-го. Более низкие процентные ставки, якобы, должны были побудить японцев закупать американские товары (чего раньше никогда не случалось). Вместо этого дешевые деньги нашли путь к быстрой прибыли на растущей Токийской фондовой бирже, в результате чего раздулся колоссальный финансовый пузырь. Внутренняя японская экономика получала стимулы к росту, но быстрее всех росли фондовая биржа Nikkei и цены на недвижимость. В качестве прелюдии к экономическому пузырю, возникшему позднее в США, курсы акций в Токио повышались как минимум на 40% ежегодно, а цены на недвижимость в Токио и его пригородах раздувались на 90% и более. «Золотая лихорадка» охватила всю Японию. В течение нескольких месяцев йена резко выросла в цене с 250 до 149 йен за доллар. Японские экспортные компании компенсировали воздействие йены на экспортные цены финансовыми спекуляциями получившими название «зайтек» (zaitech), чтобы восполнить валютные потери на экспортной продаже и Япония внезапно превратилась в самый большой в мире банковский центр.

Согласно новым международным правилам о капиталах японские банки могли считать основную долю своих долговременных акций в компаниях в системе «кеирецу» (the keiretsu system) в качестве основных активов банка, а так как бумажная ценность вложений в акции японских компаний выросла, вырос и их банковский капитал. Поскольку биржевой пузырь продолжал неистово раздуваться, к 1988 году все десять самых крупных банков в мире были японскими. Японский капитал потек в американскую недвижимость, поля для гольфа, роскошные курорты, в американские правительственные облигации и более рискованные акции американских компаний. Японцы услужливо превращали свою надутую йену в долларовые активы, таким образом, стимулируя президентские амбиции Джорджа Буша старшего, который следовал политике Рональда Рейгана. Комментируя успех Японии в 80-х спекулянт Д.Сорос заметил — «перспектива финансового могущества Японии очень тревожная тенденция».

Эйфория «Япония — всемирный финансовый гигант» продолжалась недолго. Надутая финансовая система привела к образования одного из самых больших финансовых пузырей в мире, биржевой индекс акций Nikkei в Токио повысился на 300% всего за три года. Стоимость недвижимости и имущественный залог под кредит от японских банков выросли вместе с ценами на акции. На пике японского финансового пузыря токийская недвижимость была оценена выше, чем вся недвижимость США. Номинальная стоимость акций продаваемых на Nikkei составляла более 42 % стоимости всех акций продаваемых в мире.

Но «щастье» длилось недолго. В конце 89-го года, когда всплыли первые признаки краха Берлинской стены, Японский банк и Минфин начали осторожные попытки медленно сокращать процесс раздувания. Как только Токио стал принимать меры по охлаждению спекулятивных операций, главные инвестиционные банки Уолл-стрит начали применять на японском рынке новые экзотические схемы и финансовые инструменты, что превратило упорядоченное снижение рынка акций в Токио в паническую распродажу со скидкой. Банкиры Уолл-стрит убивали наповал токийскую биржу. К марту 90-го Nikkei потеряла 23 % (более чем триллион долларов) стоимости. В течение нескольких месяцев потери составили почти 5 триллионов долларов. В голливудской фильмографии утрированно «страшные японские якудза» или «суперинвесторы» из «Die Hard», скупающие АМЕРИКУ, сменились на сумасшедших комедийно-плюшевых японцев из «Вассаби». Вторая фаза в разрушении японской экономической модели включала в себя разрушение в 97-98 годах Восточно-азиатской сферы экономического влияния — очень успешной модели конкурировавшей с американским диктатом не считающегося ни с чем свободного рынка.

Учитывая нынешний статус Л.Саммерса в команде Барака Обамы, не сложно предположить, что данную схему пытаются использовать еще раз, только вместо Японии мишенью для атаки избран Китай, который сегодня находится примерно в такой же ситуации, что и Япония 20 лет назад, но не проявляет желания наступать на «плазовские» грабли — ревальвировать национальную валюту ради оздоровления американской экономики. Так в октябре 2007 года министры финансов и управляющие центральных банков стран G-7 опубликовали официальное заявление, в котором настоятельно призывали Китай разрешить «более быстрое укрепление» курса юаня, и чем скорее, тем лучше.

Ожидает ли мир долгосрочный «юаньгейт», в рамках которого США совместно с ЕС будут принуждать лидеров Китая повторить путь Японии, начавшийся с «договора Плаза» и «Луврских соглашений»? Последние события и мудрость китайцев заставляют в этом сомневаться. Трагедия повторяясь, превращается в фарс. Во всяком случае у тех, кто думает о своей стране своей головой, а не чужой… жой… К концу прошлого года Китай сообщил о росте ВВП на 10,7% (обогнав в четвертом квартале 2009 года Германию по объему экспорта, что сделало его крупнейшим экспортером в мире). Этот успех полностью приписывается «недооцененной китайской валюте».