Оксана Гончаренко
ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры
О доказательствах этих действий судить очень трудно. Если они известны, то очень узкому кругу лиц и в открытых источниках никаких убедительных подтверждений найти нельзя. Между тем достоверно известно следующее.

Отношения между Рамзаном Кадыровым и представителями клана Ямадаевых были напряженными уже многие годы. Это было связано с тем, что система власти, которая выстроена в Чечне, имеет авторитарный характер и предусматривает наличие только одной доминирующей фигуры, которая концентрирует в своих руках все основные ресурсы. В этой связи претензии Ямадаевых на, как минимум, альтернативный центр влияния, безусловно, не вписывались в рамки той политической модели, которую реализовывал Рамзан Кадыров. И на этой почве возникали неизбежные противоречия.

Это выразилось, прежде всего, в борьбе за контроль над силовыми структурами, потому что в распоряжении Ямадаевых не было других ресурсов, кроме силового. Политический ресурс был на стороне Рамзана Кадырова, потому что центр в процессе выстраивания новой политической конфигурации в Чечне после гибели Ахмада Кадырова (первого президента) сделал ставку на клановую преемственность и на фигуру его политического наследника и сына Рамзана.

У Ямадаевых оставался силовой ресурс но пока они контролировали некие автономные силы – это был, прежде всего, батальон «Восток», противостояние, в том числе и политическое, продолжалось в скрытой форме. В определенной степени был автономным и батальон «Запад», но он контролировался не Ямадаевыми и был довольно быстро вытеснен из Чечни.

С тех пор, как «Восток» практически перестал существовать (по крайней мере, численность его сильно сократилась), Рамзан Кадыров в полной мере реализовал ту модель власти, которая в Чечне работает и которая на сегодняшний день соответствует интересам и федерального центра. Поэтому противоречия между этими игроками носят системный характер. Возможно, заявление Рамзана Кадырова – это отражение той борьбы, которая долгие годы велась в Чечне.