Как пишет Закари Карабел в своей статье для The Wall Street Journal, большинство сейчас убеждено в том, что нынешний финансовый кризис станет самым затяжным после Великой депрессии. Это расхожее мнение основывается лишь на исторических примерах, однако то, что происходит сейчас, не имеет аналогов.

К примеру, пишет Карабел, прогноз по уровню безработицы на конец 2009 года составляется по модели предыдущих рецессий. То же и с предсказаниями роста ВВП. Но как модели прошлого смогут объяснить нынешний кризис? — задается вопросом автор. Ведь за последние несколько месяцев события разворачивались с беспрецедентной скоростью.

Когда с экономикой что-то происходит не так, начинаются сравнения с Великой депрессией или мировым энергетическим кризисом семидесятых годов. В обоих случаях события разворачивались годами, сейчас же, после банкротства Lehman Brothers в течение нескольких недель весь мир оказался на границе кредитной катастрофы.

То, что происходит сейчас с мировой экономикой, — обратная сторона современных технологий и глобализации, благодаря которым паника смогла распространиться мгновенно. Когда экономика росла, интернет-технологии обеспечивали обильный приток инвестиций; теперь же с той же скоростью капитал ушел. Последствия банкротства Lehman Brothers уже через месяц почувствовал весь мир: в Китае, например, упали продажи автомобилей, а в Дубае — цены на недвижимость.

Впрочем, отмечает Карабел, можно взглянуть на это и с другой стороны: если падение было таким стремительным, не будет ли столь же быстрым и последующий рост? Те же технологии и та же структура мировой экономики могут это обеспечить.

В пользу этого автор приводит два довода: во-первых, кризис пока не имел значительных политических или социальных последствий (проблемы в Греции, Таиланде и Пакистане связаны с этим лишь отчасти), и, во-вторых, потребители в основном в хорошей форме (кризис выбил лишь тех, кто и не должен был получать кредиты), а кредитные балансы большинства компаний не в таких уж и глубоких минусах, как это бывает при серьезном кризисе. Так что, заключает Карабел, едва ли кто-то может отметать возможность скорого выхода из кризиса. Ведь никто точно не может знать, что же будет.