В словах, в образах прекрасна сама жизнь. Жизнь, запечатлённая на фотографии, в книге, в мелодии. Это она извечно влечёт нас, это её мы ищем. Любой кусочек действительности — какой-нибудь старый камень, угол тротуара или стены, пусть самый заурядный, затерянный, незаметный, — как он красив, как о многом он говорит, сколько в нём доброты, силы, сколько мысли!

Так, иногда, проходя по улице, вы вдруг замечаете перекрёсток, угол дома, старые гаражные ворота, заросший травой и цветами пустырь — что-то случайное и неброское, но где всё говорит, всё живёт!

И вы останавливаетесь, застыв от неожиданности. Это не величественный пейзаж, не исторический памятник, не достопримечательность. Это не торжественная красота моря, не краски заката, не белая пена водопада, не ледник, не пустыня, не гробница Агамемнона в Микенах. Нет, это пустяк, пустяк да и только. Ничем не примечательный уголок на окраине города, безымянная улица, занесённая серой сухой пылью и освещённая скудным светом зимнего неба. Совсем рядом грохочут колёса грузовиков, мотоциклов, стучат каблуки прохожих.

Здесь ничего нет. И всё-таки что-то вас поразило, остановило, заставило замереть, и вы смотрите с изумлением, мешающим вам понять, в чём дело. Словно эта маленькая улица со старыми стенами, палисадник, засеянный редкой травкой, белые пригородные домики с зелёными ставнями — всё это вечно, непреходяще, вне войн и переворотов, какая-то неприкосновенная, заповедная территория. Слово «вечно» звучит слишком громко для такой улочки. Но это не преувеличение, на свете как будто действительно нет ничего прочнее и значительнее, чем она, ибо она перед вами, когда вы на неё смотрите, ибо она существует и дарит вам это чудо — свою жизнь, результат действия тысячи противоречивых сил и случайностей, которые привели к тому, что она возникла, участвовали в её появлении на земле. Живые существа, растения, облака — всё это непостоянно. Их жизнь имеет начало и конец. Они гости. Но этот клочок земли, эти несколько квадратных метров без судьбы, без истории — разбитая асфальтовая мостовая; тротуар из белых бетонных плит; стены; садики с жидкими цветами и травами; проволочные изгороди; не имеющие возраста, похожие друг на друга дома со ставнями, на которых облупилась краска, — это дано раз и навсегда во всей своей безыскусности. Это подлинная красота, и она не нуждается ни во взгляде созерцающих её глаз, ни в слове, дающем название.

Ночью жизнь прекрасна. В ней нет ничего пугающего, гнетущего. Она похожа на танец, но на танец неподвижный; на полёт летучей мыши, но на полёт неподвижный; на пламя, которое застыло. Жизнь ночью — это бесчисленная толпа людей на дне долины, которые держат свечи и ждут. Каждый огонёк — живой, он светит изо всех сил, отдаёт все свои волны.

Я люблю жизнь раннего утра. Пока солнце ещё не поднялось, пока воздух чист и прозрачен, всё просто, всё легко. Вы возвращаетесь из сна, как возвращаются из дальних стран, и видите, что вокруг всё изменилось.

Воздух холодный, небо холодное. Свет ещё не очень уверенный, в нём осталось что-то от ночи, что-то медлительное, далёкое. И всё-таки никогда мир не открывается взору так ясно, так отчётливо, как ранним утром. Виден каждый лист на дереве, каждая травинка, каждая плитка тротуара. Видны горы, дома, дороги, дым из труб. Всё обрисовано очень чётко. Видна каждая волна на море, а на горизонте — силуэты больших грузовых судов.

Во всём такая весёлость, такая лёгкость! Земля чиста и бесхитростна, как после дождя, после ветра. Мысль ещё не окутала город своей дымкой. Люди шагают быстро, втянув головы в воротники курток, над их губами клубятся маленькие облачка пара. Люди идут молча. Едут по улицам на своих мопедах.

У домов ещё закрыты ставни, в витринах опущены металлические шторы. Всё как ночью, несмотря на прибывающий дневной свет.

Это час, когда мир ещё спокоен и красив, когда ещё ничто не побывало в работе. Вещи отдыхают, отдыхают деревья, реки, небо, море. Солнце быстро движется вверх, торопится к зениту. Я сам не знаю, где нахожусь в этот час. У меня нет ни имени, ни дела, я ничего не жду, ничего не хочу. Только шагаю, только дышу. Будто я здесь приезжий, будто только что сошёл с поезда, который ночью пересёк континент: я иду по ещё незнакомым мне улицам, где никто меня не замечает. Смотрю на перекрёстки, на скверы, читаю названия, которые кажутся мне немного странными, иду наугад. Холодный воздух прозрачен и тих, я живу только в нём одном. Здесь ещё ни у кого нет имени. Словно не существует ни мыслей, ни языка, а только всё это — камни с чёткими очертаниями, подстриженные деревья, фонтанчики, пустые улицы, мокрые от росы машины и, главное, огромное бледное небо с неподвижными облаками, освещённое снизу солнцем.