Банальное на первый взгляд ограбление почтамта вылилось в конечном итоге в невиданный паралич всего города. По-военному четко спланированный налет привел к тому, что более полумиллиона человек попросту не смогли выбраться из домов, никто не попал на работу, в Гетеборг были стянуты дополнительные подразделения полиции. Ущерб от действий преступников уже оценивается в сотни миллионов евро.

В начале второго ночи к зданию центрального управления полиции Гетеборга подкатил белый «Сааб», из которого выскочили двое вооруженных людей в масках и бросились бежать. В машине была обнаружена спортивная сумка с надписью «бомба». Такая же сумка была оставлена у входа в полицейское управление. Почти одновременно подобному налету с «сюрпризом» подвергся полицейский гараж, расположенный по другому адресу. В результате стражи порядка оказались надолго заперты в своих бастионах. Районы, где расположены управление полиции и гараж, были оцеплены, пришлось вызывать спецмашины с роботами по обезвреживанию бомб.

Между тем другая группа вооруженных преступников ворвалась в здание центрального почтового терминала, через который проходят ценные отправления, в том числе наличные деньги, и, положив полтора десятка его сотрудников на пол, забрала имевшуюся на почте «наличку». Налетчики скрылись в джипе, разбросав за собой стальные ежи, которые препятствовали возможному преследованию. Впрочем, за ними никто и не гнался. Паника, поднявшаяся возле центрального полицейского управления и гаража, усилилась, когда еще две группы прикрытия бандитов подожгли четыре автомобиля на улице, где располагается почтовый терминал. Возле машин были найдены сумки с надписями «бомба».

О налетчиках надолго забыли. Часть полицейских продолжала сидеть взаперти в своей штаб-квартире и гараже, а их коллеги занимались тем, что выводили людей из домов, возле которых были помещены бомбы, а также оцепляли опасные районы.

К одиннадцати утра во вторник выяснилось, что четыре бомбы, в которых угрожающе тикали часовые механизмы, были муляжами. Но искать налетчиков к этому времени было уже поздно.