«О своем я уже не заплачу, — начинала Ахматова четверостишие, как считается, посвященное Бродскому, и продолжала: — Но не видеть бы мне на земле…»

А потом заканчивала: «Золотое клеймо неудачи на еще безмятежном челе». Знала бы Анна Андреевна, о чем с присущей ей поэтическим гением она, преодолевая время, пишет, то сильно бы удивилась.

Ну как хранили в то время и гораздо позже деньги? Ну в чулке. Ну в банке из-под муки на кухне, среди других банок, ну в Сберкассе, еще не переименованной в Сбербанк, хотя такое хранение иногда было чревато сюрпризами: поколение последних советских людей помнит, как 14 августа 1998 года наступил в нашей жизни один такой «черный понедельник», когда впервые в мировой истории государство объявило дефолт по внутреннему долгу, и вскоре последовали обвал рубля, галопирующая инфляция, отказ банков в выдаче вкладов и задержка зарплат.

Но не знали мы ничего с Анной Андреевной о новых грядущих денежных стратегиях, а стало быть, о новых золотых удачах и золотых поражениях.

Читаю тут: «Мужчина, потерявший жёсткий диск с 7500 биткоинами, $950 млн, решил прекратить поиски спустя 12 лет».

Можно понять степень его отчаяния. Нельзя понять только, как это всё можно выбросить. Ну и что такое биткоин, тоже понять до конца невозможно. Ну, по крайнему мере, мне.

«Джеймс Хауэллсслучайно выбросил устройство на свалку в 2013 году и долго просил власти помочь найти клад, предлагая поделиться с ними, но безуспешно. Теперь он сдался — сокровище потеряно навсегда».

Это же даже представить себе страшно: где-то лежит небольшое устройство, в котором записано, что ты владеешь такой несметной суммой. А никак иначе доказать свое право владения ты не можешь. Только этот диск отыскав. Впрочем, может, он уже и не лежит нигде — рядом с полупустым пакетом сгнившего молока или с ненужными железяками и картонками (все-таки везде теперь отдельная сортировка мусора, так что пакет с истлевшим молоком вычеркиваем), а ушел уже в небытие, сжеванный немилосердными челюстями мусороперерабатывающего завода.

Вот была удача, поманила тебя золотым крылом, а потом клеймо тебе неудачи на виртуальном лбу поставила. Это даже не венский стул Кисы Воробьянинова, уползший от хозяина. Это куда мощней будет.

»… Ипполит Матвеевич потрогал руками гранитную облицовку. Холод камня передался в самое его сердце. И он закричал. Крик его, бешеный, страстный и дикий, крик простреленной навылет волчицы, вылетел на середину площади, метнулся под мост и, отталкиваемый отовсюду звуками просыпающегося большого города, стал глохнуть и в минуту зачах. Великолепное осеннее утро скатилось с мокрых крыш на улицы Москвы. Город двинулся в будничный свой поход …»

Теперь мы часто читаем про таких ипполитов матвеевичей. И не только, когда читаем про криптовалюту.

Вот тоже недавняя относительно новость: продавец лотерейных билетов из Краснодарского края украл тысячу билетов на 200 тысяч рублей, но так и не сорвал джекпот — ни один из них не оказался выигрышным. Вместо выигрыша — уголовное дело и до двух лет тюрьмы.

Не двенадцать жалких стульев — тысяча билетов. Откуда он, кстати, мог их украсть? Ограбил киоск? А ведь как всё хорошо начиналось.

«В голове Ипполита Матвеевича творилось чёрт знает что. Звучали цыганские хоры, грудастые дамские оркестры беспрерывно исполняли «танго-амапа́», представлялись ему московская зима и черный длинный рысак, презрительно хрюкающий на пешеходов».

Ничего, теперь сам иди в нашу толпу пешеходов. Мы тебя тут уже ждем. Идем, шаркаем себе по мостовой, под шапкой у нас — золотое клеймо.

Но удача может навредить, даже сперва давшись в руки. Она же как жар-птица. Ну поймал ты ее, сподобился, опоил вином, разбавив им пшено, как это сделал Иван-дурачок, схватил ты ее, предварительно надев рукавички, чтоб не обжечься, но как бы тебе эта жар-птица потом беды не принесла.

Продолжаем наше «холодное» чтение: «Победитель лотереи попал в больницу после двух месяцев вечеринок». Вот что они делают, легкие-то деньги.

Некто, выигравший в лотерее, рассказал потом, бедолага, что восемь дней, проведённые в больнице, стали для него «серьёзным предупреждением» после нескольких месяцев беспечного образа жизни. А всё потому, что в такую невероятную удачу не то что сперва даже поверить невозможно, главное — выдержать ее потом трудно.

Это же как облако света на тебя снизошло. Как гениальный бесконечный текст. Ты уже вроде нечто нечеловечески прекрасное написал, а новый, следующий текст уже снова лезет, а за ним третий — тут и свихнуться недолго.

Вот обычный 39-летний водитель погрузчика из деревни Маттишолл с ума и свихнулся. Только ему не гениальный текст пришел, а целый миллион фунтов. Причем пришел в июле, в разгар лета, когда всё так и обещает вечное цветение, вечную жизнь.

Водитель купил лотерейный билет в местном магазине, а через несколько дней его банковский счет вырос с 12,40 фунта до 1 000 012,40 фунта.

Вы бы что сделали? Вот и он это сделал. Сразу уволился и стал жить свою лучшую, как он полагал, жизнь. Которая, разумеется, стала сплошным увеселением, вечным праздником, сплошной вечеринкой.

Тут сразу, кстати, думаешь: жизнь-то стала новая, а приятели-друзья, женщины-девушки — прежними. Скучно с ними. Ну поохали, ну похлопали по плечу, о, удача, ну ты крутой, Лопес, вот же тебе привалило, повезло. Ну поишь ты их, кормишь, подарки даришь, салют заказываешь. Но ты-то другой, у тебя сияет под шапкой звезда удачи, которую ты еще клеймом не чувствуешь, а они такие, же как были, еще тусклее только.

И вот уже заноза в сердце: может, вообще эту жизнь к черту поменять? Да и Мэри уже не то чтобы молода. Да и старый друг со школьных лет на самом деле толстый зануда. Может, я вообще для другой жизни рожден? Для другой Мэри? А лучше для других Мэри, Кристин и Аннет? И уж точно моим школьным другом должен быть Леонардо Ди Каприо.

В общем, не прошло и двух месяцев, а мужчина уже оказался в больнице.

«Я знал, что то, чем я занимаюсь, рано или поздно закончится, и это чуть не случилось самым худшим образом. Это был огромный, очень сильный звонок для пробуждения», — потом так резюмировал он.

Эти два месяца он горел, как факел. Сам стал этой сверкающей жар-птицей, и пшено всегда было залито сладким вином. Он никогда не жил такую жизнь, но вдруг вино стало горчить, а пшено разбухать. Тромб в ноге, затемнение в легких.

Он не мог ни ходить, ни дышать. Потом шум медицинской сирены, каталка, и вдруг самым, самым большим событием стал не выигранный приз, а то, что он лежит внутри этой машины и слышит эту сирену.

Но есть и другие удачи. Я однажды уже писал о такой. Удача, про которую ты не узнал.

… Жила недавно еще на этом свете женщина, румынка, которая подпирала несколько десятилетий дверь своего частного домика крупнейшим самородком янтаря, цена которого где-то миллион долларов.

Очень-очень давно она нашла этот булыжник в засохшем русле ручья и приспособила для хозяйственных нужд. Самородок весил 3,5 килограмма и лежал сперва где-то под водой, потом на высохшем устье, потом опять под водой — и океан отступал, а потом опять наступал, накатывал, покрывал собой всё. И вот полировали ветра и воды этот полудрагоценный слиток. И длилось это миллионы лет.

А потом нашла его в Румынии женщина, подперла им дверь, чтоб в солнечный день дверь не хлопала, а потом умерла — так и не узнав, что владела сокровищем.

Представляете? Владеть камнем, который «жил» миллионы лет и стоил, наверное, столько же (миллионы) в национальной валюте, каждый день несколько раз ходить мимо него, иногда спотыкаться, чертыхаться, злиться или быть равнодушным, но так и не узнать, что ты владел чем-то таким невообразимо прекрасным.

Даже бог с ними, с деньгами — но сам факт: ты владел огромной ценностью, но всё проморгал, упустил, не узнал эту ценность «в лицо», ну хорошо, что хоть дверь в солнечный день не хлопала.

«Что я сделал самое главное в этой жизни?» Нашел камень. Какой камень?