С Профессором я познакомился в НИИ переднего края бригады морской пехоты. Так в шутку здесь называют полевой сервисный центр, в котором умельцы занимаются ремонтом и прошивкой дронов, а также изучают и переделывают вражеские беспилотники. НИИ его стали называть как раз благодаря тому, что в нем появился такой необычный контрактник. Теперь тут ко всему прочему тестируют отечественные технические новинки и даже осуществляют собственные технологические разработки.
Ученый-морпех

С командиром мы идем по коридорам, классам и мастерским. Инженеры не обращают на нас внимания — каждый сосредоточенно занят своим делом. Кто-то колдует над 3D-принтером, кто-то копается во внутренностях дрона, а кто-то корпит над микроскопом и обрабатывает специальным паяльником микроплаты.

— Вы говорили, что у вас тестируются какие-то новинки? — напомнил я командиру.

— Сейчас придет человек и все расскажет.

Человек пришел. По своей комплекции на военного, а тем более на морпеха, он не был похож от слова совсем. Скорее на институтского профессора.

— Позывной Профессор, — словно читая мои мысли представился мой визави и скромно добавил. — По совместительству еще и доктор технических наук.

Профессор мне показал экзоскелет, который тестируется сейчас на базе бригады и рассказал, как он работает. Изначально этот механизм был разработан для промышленности, но сейчас его адаптируют к военным нуждам. Он позволяет усилить силу бойца, повысить выносливость и защитить опорно-двигательный аппарат от перегрузок.
— Вы на самом деле доктор наук? — спросил я у своего визави недоверчиво.

— А что, не похож? — Профессор улыбнулся и шутливо сдвинул кепку на лоб. — На гражданке я занимался вопросами многоволоконной передачи лазерного излучения для нужд промышленности. Специализировался на лазерных технологиях, имею более десятка патентов на изобретения в этом направлении.

— А здесь, на войне, они пригодились?

— А как же! Например, противник сейчас стал широко применять дроны на оптоволокне, то есть через тончайший оптоволоконный кабель, а не по радиоканалам. Соответственно РЭБ против них бессмысленна. Вот дрон прилетел, взорвался, но остался кусок вражеского волокна. Одна из моих разработок — специальный прибор, который с помощью переходника вставляется в этот обрывок в темное время суток и по всей длине кабеля — а это может быть 10-20 километров — просвечивает его лазером. По такой «световой дорожке» можно определить место, откуда этот дрон был запущен. Есть реальный шанс поймать и прищучить нечистую силу. Кто не спрятался, я
Гардемарины, вперед!

На гражданке Профессор руководил научно-производственной фирмой, которая выполняла заказы предприятий ВПК и различных министерств. Был автором 14-ти патентов на изобретения, человеком, мягко говоря, небедным. Но когда труба позвала — долго не раздумывал — продал свой бизнес и пошел в военкомат. Внутренняя труба, конечно же, — добавляет он. Это к слову, что якобы все идут на СВО из-за денег.

— А что за внутренняя труба? — интересуюсь у него.

— Видите ли, я в детстве фанател от приключенческой литературы. Рафаэль Саббатини, Дюма, Стивенсон, Хаггард… И всегда хотел походить на героев этих книг и кинофильмов. Например, в детстве после просмотра фильма «Гардемарины, вперед!» я мечтал стать гардемарином. А в молодости, вместо научной карьеры, даже в милицию пошел служить, чтобы бороться со злом. Но быстро понял, что «не мое».

— А военная служба — ваше?

— Здесь другое. Здесь не нравится — не нравится, хочу — не хочу, а — надо!

Супруга была категорически против. На все слезы и возражения он просто отмалчивался. В военкомат пришел на общих основаниях, не выпячивал свои ученые степени. Кроме того, что он доктор технических наук, Профессор еще и кандидат экономических, да и докторскую по экономике написал, но не успел

В итоге этот сугубо штатский и до мозга костей интеллигентный человек неожиданно для самого себя попал не абы куда, а в морскую пехоту. Впрочем, как неожиданно. Скорее к радости. «Я же мечтал стать гардемарином, вот и получил», — смеется профессор. В кадрах рассмотрели его личное дело, округлив от изумления глаза, и отправили туда, куда ученому и дорога — в операторы беспилотников. Так Профессор оказался в учебно-ремонтном центре БПЛА, где и пригодились его таланты, но конечно же не в качестве оператора, а в качестве инженера и даже изобретателя-рационализатора.

Антидрон от Профессора

Еще в 2018 году Профессор вместе с группой ученых выиграл конкурс, объявленный Минпромторгом с проектом «Большие вызовы. Технологический ответ. Фотоники России» — это, по сути, стратегия развития лазерной промышленности в РФ. Который, впрочем, так и остался на бумаге, так как в итоге не был включен ни в один из нацпроектов, получивших государственное финансирование.
Примерно в то же время Профессор со товарищи разработал автоматизированный лазерный комплекс, благодаря которому сварка кузова БМП сократилась с 28 до трех рабочих смен, а 16 сварщиков заменил один оператор. Кстати, ученый утверждает, что этот же комплекс очень пригодился бы нам после спецоперации, когда нужно будет восстанавливать нефте-газопроводную систему новых регионов, Курской и Белгородской областей — а это сотни километров труб, которые надо заново прокладывать и варить в кратчайшие сроки, а такого количества сварщиков у нас просто нет.

Так или иначе, два приведенных факта говорят о том, какого уровня полета наш ученый-морпех. Даже в полевых условиях кустарного производства он умудряется проявить свой недюжинный изобретательский инженерный талант. Например, кроме уже названного светодиодного прибора, позволяющего проследить путь оптоволоконного кабеля от дрона к месту пуска, Профессор внедрил в практику своей бригады метод перехватывания канала видеоуправления от вражеского оператора к вражескому же БПЛА, в результате чего тот теряет управление. А против беспилотника самолетного типа придумал «Дрон-антидрон», который наводится на «жертву» по аудиосигналу и, будучи более быстрым и легким, выходит на перехват и врезается в него.

— Как было бы здорово, чтобы это все в армию пошло! — не удержавшись, комментирую я.

— Но у нас же тут нет условий для серьезного производства, не говоря о конвейере, — охлаждает мой пыл Профессор. — Мы занимаемся сугубо ручной крупноузловой сборкой для нужд своей бригады.

«Изобретаю по ночам»

— Получается, что ничем другим ваша изобретательская мысль сейчас не занята?

— Почему же, кроме светового рабочего дня есть еще и ночь, — усмехается Профессор. — У меня же кроме существующих патентов на изобретения за эти годы набралось еще около сотни различных новых наработок, которые остаются на бумаге или даже в голове. Вот, например, такая злободневная и незаменимая вещь на войне как бронежилет. Современные отечественные бронники, в которых используются пластины из композитной керамики и оксида алюминия, весят 10-12 килограммов. А супостаты носят натовские образцы из высокомолекулярного полиэтилена весом в 5-6 килограммов. Согласитесь, бойцу, которому предстоит 20-километровый марш-бросок, разница в 5 килограммов весьма существенна…

Профессор демонстрирует мне видео, на котором испытывается пластина для бронежилета его разработки выстрелом с десяти метров пулей со стальным наконечником. Пластина выдерживает. Из чего она состоит? Это пока секрет. Можно только сказать, что она четырехслойная, с лазерным напылением. Весит такой броник немного больше, чем натовский — 7,5 килограммов, но и прочнее: выдерживает все виды боеприпасов отечественного и зарубежного образца. Такой просто незаменим для штурмовиков и саперов.

— Исполнение детской мечты — это прекрасно, но ведь одной романтикой жив не будешь. Для ученого такого масштаба этот учебно-ремонтный центр как лужа для моряка, разве не так? — специально задаю своему собеседнику такой провокационный вопрос, будучи сам с ним не согласен.

— Как раз наоборот. Жила бы страна родная! А не собственные карманы-кошелек. Понимаете, насколько это важнее? Пусть на узком участке фронта, но мои мозги служат стране на практике. Ну написал я национальную стратегию развития лазерной промышленности России, ну выиграл конкурс. И где она? — Профессор приподнял со стола скатерть и заглянул под нее. — Ау! Именно поэтому мне здесь интересно, и я чувствую такое удовлетворение от работы, какого никогда не было прежде. Как поется в песне из фильма про гардемаринов: судьба и Родина — едины!