При этом, как ни странно на первый взгляд, в российско-узбекском проекте гораздо интереснее именно малые реакторы.

 

ВВЭР-1000 — да простится нам подобная вольность — известны вдоль и поперек. Это предельно надежные рабочие лошадки мирного атома, давно доказавшие свою безопасность и безотказность. А вот АСММ в таком количестве строятся под единый наземный проект впервые в мировой практике.

 

Реактор «Ритм-200Н», который планируется под узбекский проект, является продолжением линейки малых реакторов третьего поколения, он максимально унифицирован с коллегами «Ритм-200М» (для атомных ледоколов) и «Ритм-200К» (для плавучих энергоблоков). Все они используют новейшее топливо в виде урана высокой концентрации и низкого обогащения менее 20 процентов (HALEU). Это совершенно инновационный продукт, позволяющий постепенно переходить к практически замкнутому циклу использования урана, что поможет затормозить накопление отработанного ядерного топлива в хранилищах. Просто для понимания: по оценкам МАГАТЭ, к 2030 году объем ОЯТ в мире достигнет отметки в миллион тонн — и что делать с этой невообразимой массой радиоактивных отходов, человечество не особо понимает. Производство HALEU сегодня налажено только в топливном дивизионе «Росатома», а запуск целого кластера малых реакторов в Узбекистане позволит вывести на промышленный поток и строительство реакторов, и производство урана низкого обогащения.

 

В настоящий момент, помимо России, только Китай физически подтвердил наличие у него работающего реактора малой мощности. На аналогичные лавры претендуют и американцы, но пока «пощупать» можно разрозненные заявления отдельных лабораторий и компаний. Долгосрочные контракты на установку американских АСММ на Украине и в Польше — это пока больше обещания, чем гарантии. Про локализацию нескольких АСММ в единый энергетический кластер и вовсе речь не идет.

 

Словом, проект в Узбекистане создает комплекс условий, когда Соединенные Штаты будут вынуждены догонять и перегонять нас в атомной сфере. Если смогут, конечно.