Игумен Кирилл (Сахаров)

Попали мне в руки несколько обновленческих журналов 20-х годов прошлого века. Это журналы «Церковь» и «Церковное обновление» и «Вестник Священного Синода Православной Российской Церкви».

Первое, что обратило на себя внимание — это буквально животная ненависть к монашеству, к аскетическому началу в христианстве вообще.

Вот что писал протоиерей Владимир Красницкий в статье «Монашеский вопрос»: «Перед нашим движением встает задача освобождения честных монахов, сознающих несправедливость данных ими обетов неосторожно и несвоевременно и противозаконно взятых на себя обязательств убить в себе все человеческое, все живое во имя отвлеченных, туманных мечтаний».

В статье «О нравственном идеале христианства», автор которой обозначил себя как «Мирянин», читаем: «Монашество, как особый институт в Церкви, безусловно изжило себя, почему и должно сойти со сцены церковно-исторической жизни. В настоящее время, время, по преимуществу, раскрытия социального смысла и значения христианства, монашество является не более, как историческим анахронизмом. Несомненный упадок монашества самым красноречивым образом свидетельствует о завершении его исторической миссии и его окончательном идейном крахе. Не нужно доказывать, что русские монастыри позднейшей эпохи представляли из себя гнезда праздных, бесполезных тунеядцев, весьма часто развращенных, за немногими индивидуальными исключениями».

Священник К. В. Семенов в статье «Революция духа» вообще называет монахов «получеловеками».

Показательны отзывы обновленцев о своих оппонентах, так называемых «тихоновцах», «староцерковниках». Так протоиерей А. Микулин из Ташкентской епархии в своем выступлении в прениях по докладу «митрополита» Александра Введенского так говорил: «Ничего церковного у них нет, а налицо лишь определенные контрреволюционные вожделения. Это не старая церковь, вообще, — повторяю, не церковь, это — политическая организация — это банда, позорящая Церковь, прибавляющая к каплям крови от тернового венца на лике Христа еще следы своих грязных гнойных плевков».

Протоиерей Адамов из Воронежской епархии: «Мы никаким образом не можем примириться с тихоновщиной, как системой, безнадежной тьмой, невежеством, отречением от здравого разума в области религии». И еще: «Тихоновщина, как система, как программа есть зло, и с религиозной и общественной точки зрения, мириться со злом нельзя, его можно только уничтожить, препобеждать, устранять со своего пути».

Главарь обновленцев Александр Введенский в своем заключительном докладе на так называемом, Всероссийском Третьем Поместном Соборе (1925 г.) так отозвался о своих оппонентах: «Они загипнотизированы клеветой. Тихоновцы их уверили, что при освящении Крещенской воды обновленческим священником, из воды выглядывает крокодил; в другом месте рассказывают, что из чаши выглядывают рога. Так простецы загипнотизированы тихоновцами».

Профессор Б. Титлинов в статье «Что разделяет Церковь» писал: «Они отгородились от нас перегородкой ветхих канонов, занялись отцеживанием комаров, и за этим занятием совсем не видят, как жизнь уходит от их музейной церковности».

В послании «Священного Синода Православной Российской Церкви Епархиальным Управлениям» к праздникам Нового года, Рождества и Крещения читаем: «Они держатся лишь привычкой народа к старому, его темнотою, усиливаемою политиканством и разного рода клеветами».

И последняя цитата из книги бывшего обновленца (он был даже дьяконом у Александра Введенского) А.Э. Краснова-Левитина «Очерки по истории русской церковной смуты»:«…вечный кисло-сладкий, тухлый привкус пошлости, который примешивается ко всем речам и декларациям обновленческих деятелей».

Не приходилось ли вам слышать отголоски подобных высказываний?

Предоставим самому читателю сделать вывод — нет ли в приведенных выдержках из статей в обновленческих изданиях переклички с современностью?