Не так давно снова поднимался вопрос об абсурдном запретительстве, то есть наказании за пропаганду или публичное демонстрирование нацистской символики. В приведённом списке случаев применения этого закона и патриотические спектакли в школах, и публикации архивных фотографий. Кстати, закон этот уже привёл к массовой порче этих самых архивных фотографий, что можно рассматривать как крупномасштабную фальсификацию истории.

Но речь даже не об этом.Подобный закон — это, в сути своей, полная капитуляция государства в идеологической борьбе с этим самым нацизмом. В том случае, если идеологическая схватка выиграна и нацизм идейно повержен, то и интерес к нему, как раз и вызывающий пропаганду и публикацию символики, быстро гаснет. Эта тема становится достоянием довольно узкого круга историков.

Ну вот для примера, вызовет ли сейчас общественный резонанс публикация символики, скажем, наполеоновской армии, вензеля Наполеона I или его портрета? Совершенно очевидно, что нет.

Это так, потому что ещё в те времена всё то, что пытался принести на своих штыках Наполеон в Россию, было русским обществом категорически отвергнуто: и знатью, и простым людом. Тема была закрыта, и мы это даже не изучаем ввиду отсутствия интереса. По этой же причине не пропагандируются, не публикуются, не изготовляются и не распространяются символы наполеоновской империи и армии.

Вот с немецким нацизмом и его наследниками такого не было. С этой точки зрения закон о запрете — не более чем имитация идеологической победы, её внешнего признака, введённая в некоей надежде, что люди забудут об этом, что ли… При этом, сам закон не искореняет нацизм до конца. Не так трудно найти многочисленные закрытые сообщества, где этой символики столько, что с непривычки вызывает оторопь. Любители нацистской символики прекрасно переживут период гонений в подполье, а потом выйдут на свет, как только обстоятельства изменятся.

Кстати, следует напомнить, что любители и сторонники немецкого нацизма были и в СССР с его жёсткой идеологической обработкой населения. Если 50 лет почти ежедневной политической обработки не покончили с ними, то как можно надеяться, что запрет на показ символики их изживёт?

«Замыкание в мозгах»
Самое поразительное в этой истории то, что идеологическое поражение в борьбе с нацизмом произошло в условиях, когда было почти невозможно не одержать победы. Смысл в том, что для того, чтобы свалить нацизм, неонацизм и все его прочие разновидности, берущие своё начало в немецком нацизме, нужно задать только один вопрос: «Если нацисты были такие замечательные, то почему они потерпели столь сокрушительное поражение?».

Любой вариант ответа на него со стороны нациста означает крушение его мировоззрения. Либо ему придётся признать, что нацисты совсем не были замечательными, и тогда неизбежно возникает вопрос о целесообразности следования такой идеологии. Либо это будет истерика, вызванная непреодолимым противоречием между мировоззрением и действительностью. Вот такую истерику, вызываемую неотразимым аргументом, я иногда называю «замыканием в мозгах». Щёлк, и дым коромыслом.

Но это только первоначальные внешние эффекты. Вопрос требует ответа, и вот этот ответ и есть идеологическое сокрушение нацизма как идеи и идеологии. Как мы знаем, немецкие нацисты были весьма сильны, весьма резки, имели много преимуществ, но были полностью разбиты. Оно и неудивительно, одной стране воевать со всем миром не получится. Против Германии выступили не только крупнейшие и сильнейшие державы: СССР, США, Великобритания, но и вообще почти все независимые на тот момент страны мира. На май 1945 года против «Оси» войну объявили 54 страны. Слишком много врагов у них было.

Почему так произошло? Потому что то, что несли немецкие нацисты, было для всех абсолютно неприемлемо, и вот эта неприемлемость коренилась в самой нацистской идеологии, конкретно в идеях немецкой исключительности и «крови и почвы», из которых следовало, что никакие народы с ними ужиться не смогут.

Это вот была характерная черта нацистов, в мировоззрении которых другие народы с их потребностями и правами совершенно отсутствовали. В их идеологии не было доктринальных положений, из которых можно было бы вывести какую-то программу в отношении других народов, даже в формате «культуртрегерства». Конечно, в ходе войны нацистам приходилось что-то изобретать, в особенности в ведомстве Альфреда Розенберга, но эти конструкты не сочетались с нацистской доктриной и противоречили ей. Нацистов, изначально действовавших дезинформацией, это не особо волновало.

Вот всех остальных это волновало. Как только население оккупированных территорий познакомилось с нацизмом ближе, встал вопрос о борьбе. Можно было бы детально исследовать развитие оккупационной пропаганды и сопоставить с ростом актов сопротивления в разной форме, и таким образом понять, когда и как нацисты оттолкнули от себя оккупированное население; в разных странах это было немного по-разному. Но это нельзя, запрещено как крамола и политически опасная тема.

Поскольку сопротивление — это ещё и обмен информацией, не только в формате расклейки сводок Совинформбюро, но и в формате сообщений об бесчинствах немецких войск и оккупационных властей. Сведения о нацистском «новом порядке» просачивались за линию фронта и постепенно попадали в газеты невоюющих и нейтральных стран. Так весь мир об этом узнал.

Вот на этой почве и возникло всеобщее сопротивление нацизму, которое и привело к военному краху «Оси».

К слову сказать, не стоит недооценивать обмен информацией в военное время. Меня однажды поразил тот факт, что одна из англоязычных газет Гонконга в конце ноября 1941 года напечатала статью о подвиге… младшего лейтенанта Виктора Талалихина.

Таким образом, причина поражения и падения нацизма заключалась в их собственной идеологии, в поставленном во главу и доведённым до предельной крайности шовинизме, вообще отрицавшем права других народов на существование. И это была неустранимая причина. Если этот крайний шовинизм из нацизма убрать, то весь нацизм исчезает.

Национальная катастрофа
Разумеется, мне могут возразить, что нацисты будто бы сделали для немцев… Имеется в виду, конечно, довоенная пора, а войну и её разрушительные итоги сторонники нацизма не желают рассматривать.

Сделали нацисты для Германии немало. Например, 8,5 млн убитых только в вооружённых силах. Для страны, которая до 1937 года едва дотягивала до 70 млн человек всего населения, это очень много. Примерно 30 % мужчин. Пока не вернулись пленные, в Германии, наверное, не было более половины мужского населения. Это было сильное кровопускание.

Теперь следующий вопрос — иностранные рабочие, которых в конце войны в Германии было особенно много. Обычно это рассматривается с точки зрения преступлений нацистского режима, но стороннику нацизма мы предложим другую точку зрения на пробу: фюрер берёт, скажем, из крестьянского хозяйства чистопородного немца и отправляет его воевать на Восток, где танковые гусеницы перемешивают его с грязью, а вместо него в то же хозяйство — поляка, француза, итальянца. Это что же получается — замещение населения? Тогда чего нынешние нацисты возмущаются арабами, турками и африканцами в Германии? Эту политику основал их вождь и кумир.

Абсурд получается, даже с точки зрения нацистской же расовой теории. Поскольку фюрер сгубил больше 8 млн чистопородных немцев, пришлось их заменить, простите, «недочеловеками». Что, к этому стремились?

Ну и так, по мелочи: 66 сожжённых и разрушенных бомбардировками городов, оккупация страны, разоружение, разделение на два государства на 40 лет, строительство стены посреди столицы.

Итоги войны для Германии, и, как следствие, политики нацистов, эту войну начавших, нельзя не определить иначе, чем национальная катастрофа. Это не новость, это ещё Вальтер Ульбрихт и Вильгельм Пик говорили. Кто не знает, первый из них — первый секретарь ЦК Социалистической единой партии Германии (СЕПГ). В советской оккупационной зоне Германии в 1946 году немецкие коммунисты и немецкие социал-демократы объединились в одну партию, а ЦК засел в бывшем здании Рейхсбанка. Второй — первый и единственный президент ГДР. Между прочим, коммунист со стажем, лично знал Либкнехта, Розу Люксембург и Ленина.

Отсюда мораль. Можно сколько угодно упарываться по нацистской символике, но при этом нужно помнить, что нацизм в любой форме – это дорожка национальной катастрофы.

Украинцы вон попробовали. Таки да, туда и ведёт.

На фундаменте страха
Наконец, ещё один немаловажный вопрос. Нацизм, стоявший на запугивании, был, в сущности, зеркальным отражением страха, прочно владевшего нацистами.

Логика очень простая. Любой политический деятель, выбирая инструменты для достижения своих целей, выбирает такие инструменты, какие он считает наиболее действенными и эффективными. В этом выборе проявляется влияние и его собственного мировоззрения, а также мировоззрения его сторонников, с чем они согласны. Политический инструмент политик считает наиболее эффективным потому, что полагает, что он наиболее эффективно повлиял бы и на него самого.

Тогда получается, что выбирая запугивание в качестве политического инструмента, сам нацист подвержен этому запугиванию в наибольшей степени, то есть сам охвачен страхом.

Разумеется, в этом никто не признается, но если предположить, что внутренним приводом нацизма был страх, засевший в людях, приходивших в нацистскую партию, то тогда само явление становится намного понятнее.

Всякие историко-психологические тонкости, сами по себе интересные, нужно рассматривать в другой раз. Для нашей темы немаловажно то, что ударившийся в нацизм человек не сумел совладать со своими страхами, почему и отправился искать внешних средств для того, чтобы их приглушить.

Отсюда, кстати, следует, что для искоренения неонацизма во всех его проявлениях требуются не только аргументы, вроде вышеописанных, но и своего рода психотерапия, снимающая страхи. Это относится не только к нацизму, но и ко всем политическим идеям, в которых большое место занимает насилие и запугивание. Они все так или иначе строятся на страхах.

Ну что, как видим, не так трудно было идеологически повалить нацизм и все его современные изводы? Требовалось лишь немного общеизвестных фактов, немного логики и чуть-чуть полемического нахальства.