Пятьсот тридцать пять голосов народных депутатов РСФСР (всего на четыре больше необходимого большинства), отданных за Ельцина в третьем туре голосования, позволили ему стать председателем Верховного Совета. Поссорившийся за два с половиной года до этого с Горбачевым бывший руководитель столицы и кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС (то есть представитель второй десятки высшего руководства страны) с триумфом и вопреки воле генсека вернулся на вершину власти — уже не партийной и еще не полностью самостоятельной, но уже параллельной горбачевской. Началось противостояние двух центров власти — союзного и российского, и это фактическое двоевластие (пусть у российского центра и не было реальных рычагов управления) за год с небольшим похоронило страну.

Главная вина за развал государства лежит на Горбачеве, но если бы в мае 1990-го Ельцин не возглавил РСФСР, Советский Союз еще можно было спасти. Огромные ошибки и несоответствие Горбачева занимаемой должности (а за несколько месяцев до этого он стал президентом и отменил статью конституции о руководящей роли Компартии) тянули страну к обвалу, но именно личная борьба двух лидеров практически предопределила безальтернативность дальнейших событий. С этого момента вина за крушение СССР делится между Горбачевым и Ельциным поровну.

 

Спустя две недели после избрания Ельцина была принята декларация о государственном суверенитете РСФСР, еще через месяц он вышел из КПСС — и схватка за власть двух лидеров превратилась не просто в противостояние российского и союзного руководства, а в демонтаж единого государства. Было абсолютно понятно, что двоевластие долго не продержится: или союзная вертикаль остановит процесс распада, или российская власть постепенно заместит ее. Но уже не на всем пространстве Союза, а только на его российской части.

 

Понимали ли это Горбачев и Ельцин? Да, но при этом продолжали враждовать. А использовавшие Ельцина как таран лидеры «демократических сил» (не все, но их большая и самая активная часть) сознательно вели дело к роспуску СССР. Попытки спасти страну в 1991-м были уже запоздалыми и непродуманными — ГКЧП так и не смог политически избавиться от Горбачева, став фактически заложником его игры против Ельцина, в которой проиграли не ГКЧП и Горбачев, а страна как таковая.

 

Взявший власть Ельцин не только не был готов к управлению государством, но и не понимал, чем управляет, — добивая Горбачева, он добил и СССР. При этом он действительно не до конца понимал последствия того, что делал, и даже верил в то, что Содружество Независимых Государств, СНГ, станет своеобразной демократической заменой тоталитарному СССР, то есть большая страна сохранит свое единство, пусть и ослабленное, в новой форме, но единство геополитическое. Так ему объясняли демократические соратники — например, ставший на рубеже 1991-1992 годов фактическим соправителем России Геннадий Бурбулис. Одновременно он же привел Ельцину команду Гайдара, запустившую шоковую терапию и бездумно-экспериментальные рыночные реформы. Уже в начале 1992-го не было ни единой страны, ни прежней экономики — все рушилось, включая уже и Российскую Федерацию. Фактически отделившаяся Чечня аукнется через три года, а ближайшие два Ельцин проведет в борьбе с теми, кто дал ему власть в 1990-м: он будет биться с Верховным Советом и Съездом народных депутатов.

 

Не потому, что они были против гайдаровских реформ и готовившейся чубайсовской приватизации, — нет, главным мотивом было то, что они хотели уменьшить его безграничную власть. То, что эта власть употреблялась на проведение реформ, выгодополучателями которых стали будущие олигархи, Ельцин не понимал: он видел (точнее, ему так подавали) только борьбу за власть, только несогласие с его волей. Превратившийся в марионетку «реформаторов» Ельцин снова был их тараном — на сей раз уже в борьбе с депутатами и региональными элитами, пытавшимися остановить победное шествие либеральной диктатуры и «дикого капитализма».

 

Расстреляв парламент и установив абсолютную власть, Ельцин обратил внимание на Чечню, которая давно уже не подчинялась центру. Но попытка вернуть ее вылилась в затяжную войну — и позорное отступление Хасавюрта. Потом были выборы 1996-го, выигранные за счет манипуляций и запугивания народа «коммунистическим реваншем», после которых переживший пятый инфаркт Ельцин уже полностью превратился в марионетку семьи, обложенной олигархами. Началась последняя стадия разворовывания госсобственности — запредельно преступные «залоговые аукционы».

 

Но и тогда в Ельцине периодически еще прорывались изначальные качества стихийного государственника — хотя он и позволил демократам сожрать практически всех своих соратников, не относившихся к «реформаторам», в 1995-м он выбрал министром иностранных дел Примакова. А все последние годы искал преемника, отвергая услужливо подбираемых реформаторами и склоняясь к силовикам. Но и тут, перебрав несколько кандидатур, в итоге сделал практически невозможное — выбрал того, в ком увидел не просто силу, но и потенциал, — и настоял на своем выборе, вопреки изначальному отказу преемника.

 

Да, выбором Владимира Путина Борис Ельцин не исправил свои ошибки, но дал России шанс выбраться из той ямы, в которую она угодила во многом благодаря ему. Бог ему судья, а мы до сих пор выправляем последствия безумных 90-х.