Как турецкая агентура создавала миф о «союзнике»

Новость о поставках турками кассетных боеприпасов на Украину ожидаемо вызвала возмущение у патриотической общественности. Как же так, союзник-Эрдоган, оказывается, поставляет Киеву оружие за нашей спиной! Но, во-первых, он поставляет оружие все эти месяцы. А во-вторых, ни Эрдоган, ни Турция никогда не декларировали себя в качестве союзника Москвы, и в этой связи данные поставки ничуть не отличаются от американских «Хаймарсов» или французских «Цезарей».

Вообще, желание полюбить вчерашнего врага и превратить его в союзника — это довольно частое психологическое расстройство. Именно поэтому после того, как Москва спасла Эрдогана во время переворота, очень быстро был сконструирован миф о «друге Реджепе», который этого якобы не забудет. Затем туда добавились американо-турецкие противоречия вокруг курдского вопроса, ухудшение отношений Анкары с Евросоюзом, и в итоге к началу СВО мы имели окончательно выстроенный конструкт.

Разумеется, его оформление не было спонтанным. Более того, самым главным является именно вопрос вовлечения турецкого лобби в формирование образа «Эрдогана — союзника России», поскольку турецкое лобби и турецкая агентура — это синонимы.

Уже затем, в ходе СВО, значительная часть лоббистов была брошена на защиту данного образа, учитывая, что с самого начала Анкара заняла абсолютно проукраинскую позицию. Главной задачей агентуры стало объяснить, что на самом деле всё это не важно, и вообще, мы наблюдаем гениальную многоходовочку, разыгрываемую Эрдоганом в согласовании с Москвой.

Многоходовочка действительно есть, вот только разыгрывается она исключительно в турецких интересах. Турки прекрасно понимают степень изоляции Москвы и влиятельность действующей в РФ агентуры. В итоге Анкара может спокойно поставлять на Украину любые вооружения и одновременно требовать от России одностороннего перемирия. А заодно получать бесплатное зерно, которое затем пойдёт в страны Третьего мира как гуманитарная турецкая помощь в рамках стратегии «мягкой силы», реализуемой турками по всей Африке.

Так что если и поддаваться эмоциям в отношении максимально двуличной и при этом потрясающе успешной политики Эрдогана, то куда уместнее будет не возмущение, а восхищение тем, как Турция сумела превратиться из страны-неудачника в активную региональную державу, расширяющую свое влияние и безжалостно эксплуатирующую своих геополитических противников, которым удалось навязать иллюзию дружбы.

Всё это — прямое следствие четко сформулированных национальных интересов. Причем слово «национальные» в данном случае имеет сразу несколько оттенков. Столетие назад турки сочли крах империи необходимым, пусть и болезненным условием для сохранения нации. И сегодня Турция, в которой процентное соотношение турок меньше, чем процент русских в России, позиционирует себя именно как турецкое, а не многонациональное государство. Турки не пестуют национализм малых народов, не вкладываются в сохранение их языков, и странное дело — государство не распадается, а только усиливается.

Теперь империя выстраивается заново, но уже не многонациональная, а турецкая, причем пантюркизм — это всего лишь переходный этап на пути ментального отуречивания. Азербайджан — пример того, как это функционирует. Всего за несколько десятилетий активной работы, и азербайджанцы (значительная их часть) сами с радостью приняли тезис, что они — и есть турки, только живущие в другой стране.

А теперь сравните это с результатами постсоветской интеграции, где сидящие у Москвы на шее республики соревнуются в русофобии, а процесс вытеснения русского языка уже затрагивает российские регионы. И пока турки диктуют свои условия НАТО, мы теряем влияние даже в ОДКБ. Зато мы не националисты и всегда рады пожертвовать экономической выгодой ради безвозмездной помощи «дорогим партнерам». Ведь партнеры обязательно отблагодарят. Или нет.