Владимир Ильич, в 2021 году Союзному государству 22 года, какие интеграционные проблемы еще не решены?

Владимир Семашко: Многое сделано в рамках Союзного государства. Прежде всего границы исчезли (торговля идет, передвижение людей свободное). В социальном плане равные права наших граждан обеспечиваются — выбор места жительства, учебы, пенсионное обеспечение, медицина и так далее. В военном, военно-техническом плане многое сделано. Во внешней политике двухлетние программы совместных действий реализуем, вместе выступаем на международных площадках.

Но вместе с тем, как это отмечалось на встрече глав государств в декабре 2018 года, мы до конца пока не создали экономической базы Союзного государства (СГ). Договор, который мы подписали 8 декабря 1999 года, хороший и ставит абсолютно правильные задачи — так констатировалось на этой встрече. Ни одного слова, ни одной запятой в нем править нельзя. И те грандиозные задачи, которые он ставит — создание наднациональных парламента и правительства с определенными функциями и полномочиями, унифицированных таможенного и налогового законодательства, единой валюты и единого эмиссионного центра на паритетных условиях управления, — естественно, это надо будет решать в перспективе, когда будет создана реальная экономическая база.

Какие наднациональные органы, к примеру Счетная палата, могут быть созданы и когда?

Владимир Семашко: Для начала нужно определить, какие права может получить союзный парламент, какие сферы жизни могло бы регулировать союзное правительство. Пока это даже не обсуждается. И тут торопиться нельзя. В Европейском союзе, например, вынесено на наднациональный уровень всего 18-19% экономических, житейских и политических проблем, большую их часть решают самостоятельно сами государства. Так по идее должно быть и у нас.

Так что Договор правильный, но прошло более 20 лет с момента подписания и принятия программы действий по реализации его положений и многое поменялось. К примеру, мы с вами живем под санкциями. Пришло время многое актуализировать. Подготовить фактически новую Программу реализации Договора. А меры, которые по каждому отдельному направлению сотрудничества следовало бы реализовать, они должны быть обозначены и реализованы в рамках соответствующих «дорожных карт».

Нашему Союзному государству — быть. Это только укрепит мировые позиции России и Беларуси. Но сначала надо создать необходимую экономическую базу, чтобы условия работы предприятий и жизни людей были одинаковы в обеих странах. А пока, как один лишь пример: разница в ценах на газ для субъектов хозяйствования в Беларуси и России кратная. Когда будет создана материальная основа с равными условиями для всех — тогда и наднациональные органы могут быть за несколько лет сформированы.

Когда будут подписаны «дорожные карты» по интеграции РБ и РФ?

Владимир Семашко: Сегодня из 30 карт, а точнее из 28, потому что три карты — по унификации налогового законодательства и две карты по таможенному регулированию — слились в одну, 21 карта уже готова к подписанию. Осталось всего семь карт, до конца апреля, я надеюсь, они будут согласованы. И тогда дорожные карты и Программу их реализации возможно будет подписать в первой половине этого года.

К 1 января 2022 года мы должны успеть принять Межправительственные соглашения, которые оговорены «дорожными картами». Их много, по каждой карте может быть и два, и три соглашения. Нужно пройти все внутригосударственные процедуры, подписать их и ратифицировать с таким расчетом, чтобы с 1 января 2022 года заработали единые рынки электроэнергии, газа, нефти и нефтепродуктов, транспортных услуг, прежде всего железнодорожных, заработала единая промышленная политика, сельскохозяйственная и т.д. Конец этой работы уже виден.

Еще не согласованы «дорожные карты» по налоговому законодательству, таможенным вопросам. Идут непростые переговоры по «дорожной карте» по газу, по «дорожной карте», предусматривающей единый рынок нефти, нефтепродуктов. Не согласованы еще карты единой промышленной политики, сельскохозяйственной политики...

Когда можно ожидать полной отмены роуминговых тарифов в СГ?

Владимир Семашко: 3,5 года — с момента поручения президентов РФ и РБ — ушло на то, чтобы российские и белорусские операторы сотовой связи согласовали условия работы, создали отдельный канал связи, отработали программное обеспечение. Но всегда есть какие-то ошибки, недоработки, которые нельзя сразу учесть. Самый главный риск — фрод (вид мошенничества, в частности несанкционированные действия и неправомерное пользование ресурсами и услугами, например в связи. — Прим. ред.). В ноябре-декабре 2020-го провели опытную эксплуатацию интерконнекта. С 1 ноября по 31 декабря ставка по интерконнекту была уменьшена в 20 раз, стоимость минуты разговора в зависимости от оператора упала в 3-7 раз. Но к концу декабря и ваши, и наши операторы начали говорить о том, что времени было маловато — всего два месяца, не все увидели. Решили продлить опытную эксплуатацию еще на год. К концу 2021 года окончательно будет отменена плата за соединение.

Как продвигается реализация масштабных совместных проектов? Например, скоростной железной дороги «Петербург — Минск — Гамбург».

Владимир Семашко: Мы провели несколько рабочих встреч по обсуждению вопроса строительства скоростной дороги «Санкт-Петербург — Минск — Варшава — Гамбург». Безусловно, проектом надо заниматься. Он перспективен. В том же Китае уже 20 тысяч км скоростных дорог, которые перевозят грузы и пассажиров со скоростью 350 км/ч. В ЕС уже почти 40% скоростных дорог от общего числа. Принципиально важно, чтобы и у нас это было. Но это не сиюминутный проект, думаю, что он созреет где-то через 4-5 лет.

Сейчас разрабатывается предТЭО — предварительное технико-экономическое обоснование. Надо посчитать все грузопотоки, пассажиропотоки, посмотреть маршруты. Проект должен быть построен на условиях частно-государственного партнерства, планируем привлечь российский, белорусский и иностранный бизнес. Не буду называть цифру, но он очень затратный.

Какие проекты планируется запустить по линии союзной интеграции в ближайшие год-два?

Владимир Семашко: Уже действует и будет развиваться сотрудничество в космосе. Это система дистанционного зондирования Земли. Сегодня в космосе находится группировка — три российских спутника и один белорусский. В Беларуси создан свой центр управления полетами космических аппаратов. Уже практически решен вопрос о том, что мы эту группировку будем расширять и не просто тиражировать то, что было сделано восемь лет тому назад.

Проект показал великолепные результаты, обычно спутник летает лет пять, это его реальный ресурс. Эти работают нормально уже восемь лет. Сейчас просто совершенно другие спутники, с другим разрешением, практически на порядок лучше, чем были ранее. Такой технологией владеют сегодня всего 4-5 стран в мире. И в их числе Россия и Беларусь.

Сейчас стоит вопрос о финансировании. Думаю, уже в конце этого года будет утвержден документ, определены сроки. Полагаем, что в 2025 году в космос должны быть запущены первые аппараты.

Самый известный совместный проект — БелАЭС.

Владимир Семашко: Такого грандиозного проекта у нас еще не было. Уже запущен в опытно-промышленную эксплуатацию первый энергоблок. В ближайшее время комиссия примет его в промышленную эксплуатацию.

Второй блок мы рассчитываем запустить в июле 2022 года. Тогда станция мощностью 2400 мегаватт заработает на полную мощность. Для нас это важно, это почти 30% нашей электрогенерации.

Как вы оцениваете нежелание покупать электроэнергию БелАЭС прибалтийскими странами?

Владимир Семашко: Нас это не пугает. В начале 2000-х годов Беларусь потребляла в зависимости от года 32-33 млрд киловаттчасов. Сейчас экономика выросла, потребляем около 38 млрд. Когда мы затевали атомную станцию, мы предполагали ее использовать для своих потребностей, не для экспорта.

Если еще 8-10 лет назад мы импортировали четверть энергии, то сейчас мы даже в небольших количествах стали экспортировать. У нас немножко Украина приобретает, до 2021 года Прибалтика брала (сейчас прекратила). Если будет единый рынок электроэнергии с 2022 года, то будут брать и в Россию.

У нас нет опасений, как нас пугают наши ближайшие соседи, что девать энергию будет некуда. В крайнем случае мы частично выведем из эксплуатации старые, низкоэффективные энергогенерирующие мощности. Атомная станция в этом смысле эффективна по многим параметрам. По крайней мере в себестоимости энергии топливо здесь гораздо меньшую долю занимает, чем на тепловых станциях, где на него приходится 80-85%. Если подорожал газ или нефть на 5%, значит, себестоимость выросла практически на 5% и нужно поднимать тариф. В атомных станциях такой прямолинейной зависимости нет. Там себестоимость энергии ядерного топлива — это 16-18%, не больше. Ну и мы активно развиваем электротранспорт и внедряем электрообогрев жилых домов. Поэтому нет никаких опасений, что кто-то у нас не купит энергию.

Обсуждается ли создание единой энергосистемы России и Беларуси?

Владимир Семашко: Обсуждается создание сначала объединенной системы. У нас есть своя независимая, полностью самостоятельная энергосистема. И есть в России. Конечно, по масштабу на порядок больше. Мы говорим, что должны быть созданы одинаковые условия работы. И стоимость киловаттчаса, и, соответственно, тарифы на передачу, и т.д. Но вначале видится, что должны быть определены уполномоченные операторы белорусской и российской систем. И вот эти торги должны идти пока в опте, через сечение, которое есть на границе России и Беларуси.

Те линии электропередачи, которые есть, например, между Смоленском и Беларусью, позволяют пропускать где-то 7-8 млрд киловаттчасов. Поэтому в этих пределах будет идти оптовая программа. Параллельно с этим будет идти процесс создания единой энергосистемы России и Беларуси. Это не просто так, захотел — взял и объединился. Надо развивать связи, строить линии, совершенствовать систему диспетчеризации, чтобы можно было торговать в больших объемах. И в конце концов прийти к тому, что, если крупный хозяйствующий субъект, такой как «БелАЗ» или «Нафтан», видит, что в России чуть дешевле на бирже можно купить, он придет и купит. Если россиянин видит, что у меня можно дешевле купить, он ко мне придет.

В отличие от газового рынка, где создана вся инфраструктура, здесь, к сожалению, пока ее нет. Поэтому на первом этапе рынок должен быть объединен, возможно, в течение 3-4 лет.