Вопрос: Какие для России есть «красные линии» во взаимодействии с ОЗХО, в случае если организация их пересечёт, Москва всерьёз поставит вопрос о целесообразности своего членства в ОЗХО?

Ответ: ОЗХО близка к реализации своей основополагающей цели – избавлению мира от химического оружия и угрозы его применения. Единственным обладателем химического оружия из числа государств-участников КЗХО остаются США, под разными предлогами затягивающие завершение своей программы химразоружения. При этом именно Вашингтон и его евроатлантические союзники, руководствуясь своими геополитическими интересами, делают всё, чтобы разрушить и ОЗХО, и КЗХО.

Российская Федерация является добросовестным государством-участником КЗХО. Ещё в сентябре 2017 г. мы успешно и с опережением графика на 3 года завершили национальную программу по уничтожению всех остававшихся со времён СССР запасов химоружия. В соответствии с положениями Конвенции на российских объектах химпромышленности продолжаются плановые инспекции Технического секретариата ОЗХО, никаких нарушений конвенционных норм у нас нет. Российская Федерация совместно с единомышленниками продолжает противодействовать продвижению в ОЗХО деструктивной повестки дня стран Запада. Мы делаем всё, что в наших силах, для сохранения этой организации и Конвенции в целом.

Вопрос: Видят ли в Москве готовность новой администрации США вернуться в Договор по открытому небу после инаугурации Дж.Байдена в январе следующего года? Есть ли техническая возможность для США вернуться в Договор «по упрощённой схеме», поддержит ли Российская Федерация такое возможное решение, чтобы уже после возвращения США в Консультативной комиссии продолжать диалог по всем проблемным вопросам? В случае если США не вернутся к Договору, готова ли и Российская Федерация его покинуть с учётом нежелания западных стран в письменном виде подтвердить свои обязательства и гарантировать конфиденциальность данных и непередачу их третьим лицам, а также обеспечить полёты миссиям Российской Федерации над всеми без исключения территориями европейских стран-участниц?

Ответ: Чтобы говорить что-либо о позиции «новой администрации США», надо, как минимум, дождаться инаугурации Дж.Байдена. Ранее он критиковал Д.Трампа за решение о выходе из Договора по открытому небу (ДОН), однако после выборов эту тему ещё не затрагивал. Поэтому пока делать прогнозы преждевременно.

США 22 ноября завершили выход из ДОН, поэтому теперь они могут вновь вступить в него только на общих основаниях; возможности для какой-либо «упрощённой схемы» мы не видим.

Что касается шагов России в случае, если США не вернутся в Договор, а остальные его участники не будут готовы работать над снятием российских озабоченностей, то мы ещё в мае предупредили партнёров, что рассматриваем все возможные варианты наших ответных действий. К сожалению, никакой убедительной позитивной реакции со стороны западных участников ДОН на наши озабоченности мы до сих пор не получили. Если так будет продолжаться и далее, то очень скоро судьба ДОН может оказаться под вопросом.

Вопрос: Есть ли у России основания полагать, что с приходом новой администрации Вашингтону и Москве будет проще договориться о шагах по деэскалации обстановки в Европе в условиях прекращения Договора о РСМД и договориться о взаимном моратории на размещение таких типов ракет в регионе?

Ответ: Мы пока не знаем, что в реальности по данной теме может быть на уме у формируемой команды избранного Президента США Дж.Байдена. Судя по общей тенденции в американских подходах последних лет, мы вынуждены учитывать вероятность даже самых негативных сценариев. Для этого у нас есть все основания. После целенаправленно и весьма жёстко осуществлённого Вашингтоном слома ДРСМД представители действующей администрации бесцеремонно заявили нам, что верстают планы по развёртыванию ранее запрещённых по Договору ракетных вооружений. Причём как в АТР, так и в Европе. Программы по созданию и испытанию таких систем продвигаются полным ходом и исправно финансируются. Эти действия фактически идут вразрез с нашими усилиями по снижению ракетно-ядерных рисков, и времени на политико-дипломатические решения по обеспечению предсказуемости и сдержанности в данной сфере остаётся всё меньше.

Убеждены, тем не менее, что «окно возможностей» для сохранения, как минимум, европейского пространства свободным от наземных РСМД окончательно ещё не захлопнулось. Однако воспользоваться им возможно только в случае проявления американской стороной достаточной политической воли для поиска взаимоприемлемых решений на равноправной основе.

Россия явно прошла свою часть пути в подготовке фундамента для такого диалога. На высшем уровне нами было заявлено о неразвёртывании первыми РСМД наземного базирования, пока в соответствующих регионах не появятся аналогичные системы американского производства. Президент Российской Федерации выдвинул инициативу о встречных со странами НАТО и поддающихся проверке мораториях на размещение в Европе указанных вооружений. Более того, несмотря на полное соответствие требованиям ДРСМД так беспокоящей натовцев ракеты 9М729, мы в духе доброй воли объявили о готовности пойти на беспрецедентное самоограничение в отношении географической зоны её развёртывания. При этом Россия открыта к обсуждению процедур, позволяющих подтвердить отсутствие комплексов с данной ракетой в европейской части страны – прежде всего, на объектах в Калининградской области.

Со своей стороны заинтересованы получить возможность проверять – на основе взаимности – отсутствие ударных РСМД на объектах стратегической инфраструктуры США и НАТО вблизи наших границ, которые вызывают у нас многолетнюю озабоченность. Речь идёт о комплексах «Иджис Эшор», оборудованных универсальными пусковыми установками Mk-41, которые, среди прочего, позволяют осуществлять пуски РСМД.

Вынуждены отметить отсутствие на данный момент каких-либо конструктивных сигналов из штаб-квартиры НАТО на наше приглашение к серьёзному диалогу по проблематике «пост-ДРСМД». При этом нам известно, что США агрессивно работают на недопущение такого диалога. В Вашингтоне этого и не скрывают. Посмотрим, поменяется ли что-то в этом плане с приходом новой администрации.

Вопрос: Ранее США и Австралия заявили о запуске нового проекта – SCIFiRE – по совместной разработке гиперзвукового оружия большой дальности с использованием прямоточного воздушно-реактивного двигателя. Как в Москве оценивают реалистичность этих планов, в том числе заявления Канберры о том, что Австралия намерена уже через 10 лет получить в свой арсенал гиперзвуковые ракеты? Будет ли Москва учитывать эти факторы в военном строительстве? Можно ли говорить, что в мире уже идёт «гиперзвуковая» гонка вооружений? Назрела ли сейчас необходимость обсуждения общего документа по контролю над этим типом стратегических вооружений?

Ответ: Гонка высокотехнологичных вооружений, в том числе гиперзвуковых, безусловно, уже идёт. Ничего нового в этом нет – конкурентная эволюция систем вооружений насчитывает многие сотни лет. Другое дело, что сейчас в некоторых странах такую конкуренцию пытаются обострить под соусом концепции «соперничества великих держав», в том числе в технологической сфере. США явно вознамерились всеми способами добиться односторонних военных преимуществ в духе приснопамятной рейгановской идеи «мира с опорой на силу».

Что касается непосредственно гиперзвуковых вооружений, то их разработкой помимо ведущих в военном плане держав занимаются далеко не только в Австралии. Таких стран уже около десятка. Возможно, больше. Оценивать реалистичность их планов по выходу на практические результаты не в компетенции МИД.

Отмечу, что для России необходимость обладать такими системами была продиктована соображениями поддержания стратегической стабильности в условиях выхода США из Договора по ПРО и ничем не ограниченного наращивания американцами своего стратегического противоракетного потенциала. При этом в тех же США бурная кампания по развитию гиперзвука вызвана, судя по всему, уязвлённым самолюбием, поскольку с опережающим появлением у России продвинутых гиперзвуковых комплексов глянцевая картинка американского технологического лидерства изрядно поблекла.

Что касается контроля над такими вооружениями, то прецедент имеется, и он создан Россией. Первая в мире система стратегического гиперзвукового оружия «Авангард» введена нами в сферу действия Договора о СНВ. Причём сделано это было в духе доброй воли, несмотря на ряд вопросов правового характера, возникающих, в т.ч. в отношении неконструктивных подходов США к контролю над подобными системами. Эти вопросы ещё предстоит урегулировать. В целом мы открыты к обсуждению данной проблематики и в многосторонних форматах.