11 Июня 2020

Борис Рожин (colonelcassad)

источник: static.riafan.ru

Автор Telegram-канала Colonelcassad Борис Рожин рассказывает, с чем связана наступательная активность боевиков к югу от трассы М-4 в Идлибе и почему это в первую очередь проблема для Турция, а не для сирийской армии.

После заключения мартовских договоренностей в Москве между Россией и Турцией зимняя кампания Сирийской Арабской Армии 2019-2020 годов была завершена, и фронт в Идлибе стабилизировался. Однако ряд коренных вопросов до сих пор остался не решенным.
Турция до сих пор не выполнила своих обязательств по соглашению, не сумев добиться полного прекращения огня со стороны боевиков, обеспечения безопасности к северу и югу от трассы М-4, а также систематического патрулирования российских и турецких военнослужащих вдоль участка трассы М-4 (Латакия — Алеппо).

источник: static.riafan.ru

Боевики продолжают периодически обстреливать позиции сирийской армии и иногда предпринимают локальные наступательные действия. Патрули по трассе М-4 пока что не достигают даже Джиср-аш-Шугура, а вдоль трассы продолжаются митинги сторонников боевиков и даже нападения на турецких военных. Турция хоть и контролирует значительную часть террористических группировок в Идлибе, но до сих пор имеет существенные проблемы в отношениях с «Хайят Тахрир-аш-Шам» (ХТШ, запрещена в РФ) и «Хурас-ад-Дин», которые выступают против любых договоренностей с Россией и Сирией, продолжая выдвигать лозунги «войны до победного конца» с захватом Дамаска и свержением правительства Башара Асада. Тех боевиков, которые настроены на компромисс или следуют в фарватере турецкой дипломатической линии, радикалы называют «лягушками» и всячески третируют «за предательство дела ислама» и «сирийской революции».

Как уже не раз случалось после стабилизации фронта и временных перемирий, прекращение интенсивных боевых действий моментально ведет к обострению обстановки в самом Идлибе, где активизируется передел сфер влияния и контроля с убийствами, терактами и даже полноценными боевыми действиями между группировками.

источник: static.riafan.ru

Логотип «Хайят Тахрир аш-Шам» в Идлибе.

Фактор внешнего врага в лице сирийского правительства сплачивает террористов, и на время крупных операций они зачастую откладывают свои разногласия в сторону и хотя бы временно, но выступают единым фронтом. Когда объединяющий фактор после очередного перемирия уходит на второй план, сразу обостряются внутренние противоречия, демонстрирующие, что реального единства среди боевиков нет. Они преследуют зачастую самые разнообразные цели — от идей фанатичного свержения сирийского правительства ради «построения исламского халифата» до банального грабежа и наживы, прикрываясь идеями ислама.

Очередное перемирие, которое положило конец интенсивным войсковым операциям в Идлибе, снова вернуло боевиков к все той же проблеме. Турция, даже не выполняя до конца все свои обязательства перед Москвой, отнюдь не заинтересована в масштабной эскалации в Идлибе на фоне горячей фазы войны в Ливии, где Анкара открыто конфликтует с коалицией стран, поддерживающих Халифу Хафтара.

В результате боевики сначала сосредоточились на блокировании российско-турецких патрулей в районе населенных пунктов Найраб и Ариха, а также митингах. Когда турки начали постепенно «продавливать» удлинение маршрута (а внутри Идлиба снова начали обостряться противоречия), решили вернуться к боевым действиям против сирийской армии.

Так как район Джебель-аз-Завия не очень подходит для наступления в силу гористой местности, боевики сосредоточились на северных районах равнины Аль-Габ, где практически нет масштабного турецкого военного присутствия, а местность относительно благоприятствует атакам.

С марта было предпринято три попытки оттеснить САА из поселков на севере равнины, каждая из которой в итоге заканчивалась для боевиков ничем. Сирийская армия достаточно легко возвращала утраченные позиции, а активность боевиков давала возможность перебрасывать на фронт дополнительные подкрепления. Они при необходимости давали Асаду возможность провести еще одну наступательную операцию, чтобы выйти к трассе М-4 с юга, заняв все города и поселки южнее дороги и подойдя вплотную к Джиср-аш-Шугуру, Арихе и Найрабу.

источник: static.riafan.ru

Сирийская Арабская Армия на юге Идлиба.

Последняя попытка боевиков, которая привела к занятию двух поселков на севере равнины Аль-Габ, завершилась так же, как и предыдущая. После первых тактических успехов боевые порядки боевиков были обстреляны из тяжелой артиллерии и обработаны ВКС РФ. Через некоторое время сирийские войска заняли поселки, а боевики отошли на исходные позиции. Они понесли серьезные потери в людях и технике.

Еще в 2018-м стало понятно, что ударная мощь отрядов идлибских боевиков слабеет: они еще могут добиваться локальных успехов, но уже не в состоянии удерживать занятые территории при интенсивном огневом воздействии. Ветеранов сирийской войны в их рядах становится все меньше, а тяжелой техники (без турецкой поддержки) недостаточно. Ударной мощи хватает на один-три дня интенсивных боев, после чего им либо требуется помощь Турции, либо введение в бой серьезных резервов. Поэтому атаки боевиков, по сути, проводятся недостаточными силами, несоразмерными тем задачам, о которых официально заявляет главарь «Хайят Тахрир аш-Шам» Абу-Мохаммад аль-Джуляни или главари «Хурас-ад-Дин».

источник: static.riafan.ru

Подбитый пикап боевиков.

С другой стороны, эта активность хоть и затратная для боевиков, однако она дает возможность ХТШ и «Хурас-ад-Дин» показывать себя лидерами «непримиримых» и переманивать в свои ряды боевиков из более «умеренных» и более протурецки настроенных группировок. Так это было в свое время с конфликтом между «Джебхат ан-Нусрой»1 (запрещена в РФ) и «Ахрар-аш-Шам», когда часть боевиков из «Ахрар-аш-Шам» ушла к аль-Джуляни, которого они считали более последовательным противником Башара Асада, нежели главари «Ахрар-аш-Шам».

Все это позволяет ХТШ и аффилированным с ней группировкам оставаться «флагманом» радикального исламизма на территории Идлиба, поддерживая имидж «лидера зеленой революции», который не идет на поводу у турок. Соответственно, в отношениях с турками это дает аль-Джуляни более широкое пространство для маневра, так как позволяет апеллировать к значительной территории под его контролем и большим количеством активных «штыков» в его подчинении.

источник: static.riafan.ru

Турецкий наблюдательный пункт в Идлибе.

Турция хоть и обязалась в свое время бороться со структурами, которые связаны с «Аль-Каидой»1 (запрещена в РФ), но фактически не оказывает серьезного давления на ХТШ, что позволяет Джуляни заниматься тем же, чем он занимается в Идлибе с марта-апреля 2017 года, когда провалилось последнее крупное наступление идлибских боевиков на столицу провинции Хама.

Разумеется, сражения 2017-2020 годов серьезно подорвали его возможности и о тех наступательных операциях, которыми он командовал в 2016-м под Алеппо или в 2017-м в Северной Хаме, ему сейчас приходится только мечтать. Вялые атаки на уровне батальонной или ротной тактической группы с несущественными результатами — это все, чем может похвастаться аль-Джуляни.

Даже во время активных боев за Найраб и Саракиб его боевики показали себя достаточно посредственно, особенно в тех случаях, когда за его спиной не было турецкой армии и поддержки с воздуха. Соответственно, атаки ХТШ или «Хурас-ад-Дин» не несут какой-либо оперативной угрозы, а в стратегическом отношении, скорее, подвергают риску позиции Турции и самого аль-Джуляни, так как это создает для Башара Асада повод указать на то, что боевики не соблюдают перемирие. Значит, САА может возобновить наступление, чтобы физически обеспечить «зону безопасности» к югу от трассы М-4, раз Турция не может этого сделать.

источник: static.riafan.ru

Боец Сирийский Арабской Армии.