2 мая 2014 года — в этот день не стало Украины. Совсем не стало. То, что сейчас находится на этой территории — это уже не Украина, это нечто иное.

источник: cloud.enigma.club

Технологии расчеловечивания везде срабатывают на «ура», Запад добился совершенно потрясающих результатов в этом деле — поэтому я начну совсем с другой истории. Она и похожа и непохожа на Одессу, но принцип у этих историй абсолютно одинаков.

Есть в Африке небольшая страна Руанда. Совсем небогатая, но со своими национальными особенностями, как и у любой другой страны. Руанда была колонией Бельгии и в ней жил один народ, говоривший на одном языке.

Как и в любом народе, одна часть населения всегда считала себя чуть умнее и удачливее другой части — на этой разности возникали шутки и мелкие подколы друг друга, но никто и никогда даже не думал поднять друг на друга руку — в конце концов, это был один народ.

Бельгийцы ушли из Руанды в 1962 году, но еще за несколько лет до этого они дали названия этим группам населения одного народа — более богатую и зажиточную часть назвали хуту, остальные стали тутси. Как и на Украине, расчеловечивание происходило почти незаметно — еще в 1959 году старики хуту беззлобно ворчали на глупых тутси, чьи стада вытаптывали побеги. Рядом с этими стариками всегда была молодежь, которая впитывала слова старейшин и воспринимала их на веру. Постепенно высказывания стариков становились все злее, а глаза у молодых волков хуту загорались при виде тутси.

Как только бельгийцы покинули Руанду, в стране моментально воцарился апартеид — более расово «правильные» хуту начали откровенную дискриминацию тутси. Дело дошло до того, что в 1973 году тутси запретили учиться в школах, не говоря уже о ВУЗах — но и это еще не приводило к столкновениям: угнетенные тутси массово бежали в соседнюю Уганду, где был сформирован «Патриотический фронт», который и стал противодействовать режиму хуту, пытаясь свергнуть его вооруженным путем.

В 1990 году это почти удалось и спустя три года гражданской войны президенту Руанды Жювеналю Хабиариману пришлось пойти на примирение и создание коалиционного правительства, в которое вошли и тутси. Казалось бы, на этом все закончилось, но это было только начало.

6 апреля 1994 года президенты Руанды Жювеналь Хабиаримана и президент Бурунди Сиприен Нтарьямир (тоже хуту) возвращались в Кигали с международной конференции на одном самолёте.

На подлете к международному аэропорту Кигали самолет был сбит из ПЗРК — в результате этого не выжил никто.

Хуту сразу же объявили виновными тутси и началась резня, длившаяся сто дней — за это время было убито, по разным оценкам, от 800 тысяч до миллиона тутси.

В эти сто дней тутси убивали везде — в домах, церквях, школах, больницах и просто на улицах. Основным оружием хуту были мачете — и ими они вершили самые жестокие и ужасные казни.

При чем здесь Одесса и украина, спросите вы? Именно при том, что злые слова попадали в уши молодежи задолго до убийств на Майдане в Киеве и сожжения Дома профсоюзов в Одессе с живыми людьми внутри.

Сначала это были почти безобидные анекдоты про москалей, которые постепенно превращались в убеждения о титульной украинской нации — и рано или поздно молодые бандеровские волки должны были начать убивать.

Сейчас одесские убийцы известны поименно — начиная с девочек, задорно разливавших коктейли Молотова по бутылкам и заканчивая теми, кто добивал выпавших из окон обожженных людей арматурой. На Украине многие считают их героями, но это всего лишь убийцы, опьяневшие от запаха крови и беспомощности жертв.

Будет ли возмездие? Обязательно — и эти убийцы не смогут скрыться от него. Это уже даже не дело обычных людей, убийцы переступили незримую сакральную черту, за которой начинается их собственная смерть — и она уже настигает их, одного за другим.

И как бы не хорохорились и не красовались они в студиях украинских телеканалов, правда в том, что глубоко в тайниках уже мертвой души, убийца точно знает, что он убийца — настоящий зверь, которого наконец-то выпустили на волю. Правда в том, что и загнать этого зверя обратно невозможно — он будет убивать до тех пор, пока не убьют его самого.

Я с огромной болью смотрю на Донбасс и вижу, как обезумевшие хуту убивают мирных тутси — и если хуту называли тутси тараканами и вшами, то бандеровцы называют жителей Донбасса колорадами и ватниками. Вы видите разницу? Я — нет.

Слушая президента Путина, я могу согласиться почти со всеми его словами, кроме одного: вот эти твари с руками по шею в крови — это не мои братья. Мы не один народ, не надо меня туда записывать. Мои деды легли на фронтах Великой Отечественной, а их деды убивали мирных людей, служили гитлеровским выродкам и пытались выжить по схронам.

Так что не нужно меня причислять к ним, Владимир Владимирович. Мои — это те, кто на Донбассе, а не те, кто сейчас сидят, как мыши под веником в той же Одессе или Киеве. Мои — это те, кто выходил на площади в Харькове и Днепропетровске, пытаясь противостоять коричневой плесени — и которых раскидали по украинским тюрьмам, хватая даже не за действия, а за слова и намерения. Вот это — мои.

Я понимаю, что очень многих заденут мои слова, однако в этой ситуации просто нет невиновных — каждый гражданин Украины сделал все возможное, чтобы убийц назвали героями. Или не сделал вообще ничего, чтобы этому помешать.

А те, кто сделал хоть что-то, навсегда остались в Доме профсоюзов в Одессе или вынуждены мыкаться на чужбине — но их ничтожно мало по сравнению с теми, кто просто закрыл глаза на происходящее.

Это не просто день памяти — это день национального позора, несмываемое пятно на титульной украинской нации. Украинцы разные, это правда, но пятно легло на всех без исключения, как вечное клеймо проклятого Богом народа.

Украина умерла 2 мая 2014 года. То, что сейчас находится на этой территории, страной назвать уже невозможно.