На нескольких видеохостингах появилась запись телефонного разговора журналистов Новой газеты — главного редактора Дмитрия Муратова и обозревателя Марины Токаревой, в котором они обсуждают обкатанную на других делах схему.
https://www.bitchute.com/video/rsH5JxHV2LNR/
Ниже полная стенограмма разговора.
(Она): Мить, алло.
(Он): Да, дружочек.
(Она): Значит, адвокаты познакомились с результатами экспертизы. Она, опровержимо, доказывает 128 миллионов хищения. По мнению эксперта Боженовой, которая работает у Боякова в МХАТ им. Горького, 22 спектакля стоили 5 миллионов. Ну, понимаешь, как считают.
(Он): Да, понимаю, как считают.
(Она): Значит, по мнению эксперта Галаховой, значит, Серебренников обманул Медведева… «Современное искусство» было и… там в лице Могучева или Крымова и… в общем… ну, короче, Ксения говорит, что у нее просто волосы шевелятся на голове, потому что она не могла спать всю ночь — читала эту экспертизу, не понимая, что с этим делать. Я сказала, они сейчас совещаются, в три часа у них кончится совещание. Я сказала, что мы будем с тобой советоваться и соображать, как им помочь. Я просто хотела, чтобы ты своей золотой головой тоже подумал.
(Он): А хотелось бы почитать хотя бы какие-то отрывки из этой экспертизы для того, чтобы понимать стилистику изложения. Ну и потом ты видишь, что все-таки не Апфельбаум там главная, да?
(Она): Дело в том, что… Фишка в том, что вся вот эта вот 128-миллионная конструкция все равно кладется на Соню, потому что Соня все это как бы легитимизировала. Там вообще не называются фамилии. Там просто говорится о том, что явственно доказана трата, растрата и хищение 128 миллионов.
(Он): Но ты… У тебя получится, чтобы я посмотрел хоть что-то из этого?
(Она): Я сейчас попрошу, чтобы мне прислали куски.
(Он): Да, это было бы хорошо, потому что у нас есть эксперты по экспертам. Помнишь, как мы делали экспертизу по делу Егора Жукова? Мы получили экспертизу по делу Егора Жукова, а потом выдающиеся эксперты страны, которым мы это дали, не оставили там камня на камне. И суду некуда было деваться.
(Она): Ага… сейчас я...
(Он): Это экспертиза на экспертизу.
(Она): Сейчас я...
(Он): Вот ваши записные эксперты, а вот, собственно говоря, первые лица в области лингвистики, этого, этого, этого… Вот они рассматривают вашу экспертизу. Ваша экспертиза — ноль.
(Она): Ну и это один...
(Он): Это экспертиза на экспертизу.
(Она): Сейчас я это попробую все это организовать.
(Он): Ну, давай.
(Она): А второй вопрос у меня такой: ты знаешь, что в судах, в частности, вот в том суде, где все время идет «театральное» дело, в принципе никогда не открывают окна. Не пора ли проветрить российское правосудие? Почему везде карантин, а там, где никогда не открывают окна, его нет?
(Он): Котик, хорошо, я этот вопрос обязательно… ну, у нас огромный блок идет с вопросами. Я этот вопрос обязательно задам.
(Она): Хорошо. Я тебе тогда сейчас все устрою и попробую переслать, напишу.
(Он): Да, самое главное...
(Она): Ладно? Спасибо.
