Это же подготовка вторжения! :)
И вот он снова сидит здесь, простой провинциальный врач, в своем кабинете поздно вечером, и пытается читать. Он опять придвинул журнал и углубился в чтение. Однако дело продвигалось медленно. Он вернулся назад и перечел параграф. Так он никогда раньше не делал. Либо он постарел, либо сдают глаза, либо он совсем поглупел. Вот оно, слово, которое все ускользало от него: глупость! Вероятно, не настоящая глупость! Может, небольшое замедление. Интеллект не уменьшился, но стал менее острым и ярким.
Марта Андерсон забыла, сколько дрожжей нужно класть в знаменитые, приносившие ей ежегодные призы, булочки. А уж этого-то Марта никак не могла забыть! Кон заплатил по счету, а в той шкале ценностей, которой Кон придерживался всю жизнь, это была чистейшая глупость. Прежний Кон сразу сообразил бы, что ему теперь никогда не понадобится врач. Зачем же платить?
Чужак произнес тогда слова, принятые им за шутку.
— Мы излечим все ваши болезни. Даже такие, о которых вы и не подозреваете.
Неужели интеллект — это болезнь? Тяжело было с этим согласиться. Однако, если интеллект слишком овладевает расой, то, наверно, его можно рассматривать и так. Когда человек неистово устремляется вперед, как в последние полстолетия, громоздит прогресс на прогресс, технологию на технологию, это можно считать эпидемией. Не такой острой, подумал док, не такой быстрой, чтобы уловить суть параграфа, насыщенного медицинской терминологией. Просто он вынужден продвигаться медленней, чтобы что-то закрепилось в сознании. Так ли уж это плохо?
Самые глупые люди, которых он знал, были и самыми счастливыми.
Он отодвинул журнал и сидел, глядя на огонь.
Это проявилось прежде всего в Милвилле, потому что Милвилл был испытательным пунктом. Через шесть месяцев эффект проявится во всем мире. Как далеко это зайдет, размышлял он. Вот самый важный вопрос. Что же будет? Назад к тупому бормотанию? К обезьяне? Кто знает… И все, что ему следует сделать, это поднять трубку и позвонить.
Он сидел, цепенея при мысли, что, возможно, Операцию Келли следует остановить — и это после стольких годов смерти, боли и несчастий. Человек должен платить.
Но чужаки, подумал он, чужаки не позволят этому процессу зайти слишком далеко. Кем бы они ни были, он считает их хорошим народом. Возможно, тут и нет полного взаимопонимания, встречи разумов, однако есть общая почва — сочувствие слепым и увечным.
Но что, если он ошибается? Что, если чужаки предложили это средство, чтобы уменьшить силу людей, путем доведения их до тупоумия? Что, если ответ кроется здесь? Что, если это план, направленный на подготовку вторжения?
(Клиффорд Саймак, «Сильнодействующее средство»)
