источник: i.imgur.com

На Западе давно стало традицией критиковать Россию за отсутствие гражданского общества. Принято считать, что российская власть знает лишь авторитарный стиль управления и немедленно подавляет любые неподконтрольные ей формы гражданского самоопределения и самоорганизации. Но так ли это?

Чтобы разобраться в вопросе, для начала вспомним, какое содержание несет в себе понятие «гражданское общество». В наиболее общем виде под этим можно понимать сеть горизонтальных связей негосударственного и некоммерческого типа, то есть самоопределяющуюся социальную структуру, которая, будучи независима от государства, сама вступает с ним в диалог.

Идея отделенности от государства, самостоятельности, самоорганизации и саморегуляции гражданского общества является принципиально важной, так как предполагает диаметрально противоположный традиционной патерналистской модели способ взаимодействия управляющих и управляемых. Являясь детищем эпохи постмодерна, такое общество декларирует отказ от представления социума в виде чиновничьего стола, предметы на котором являются лишь объектами деятельности владельца. Гражданское общество – это, прежде всего, полноценный источник деятельности, ее субъект. Оно непосредственно влияет на политику и активным образом участвует в управлении страной.

Не секрет, что отказ от модернистского оптимизма в трактовке отношений общества и государства обычно связывают с возросшей политической активностью различных социальных групп. Условной датой рождения постмодернистского мировоззрения принято считать 1968 год, когда волна социальных протестов буквально захлестнула западный мир. Одной из важнейших причин последующих кардинальных изменений стала возросшая роль средств массовой коммуникации, которые позволили практически неконтролируемо распространять большие объемы информации на огромную аудиторию.

Несмотря на все усилия, которые прилагали и продолжают прилагать чиновники старой закалки в борьбе со свободой обращения информации, они раз от раза терпят поражение. Современный уклад жизни человечества противоречит стремлению ортодоксальных бюрократов все брать на контроль и всему вести учет. Таким образом, можно утверждать, что гражданское общество – в значительной степени продукт стремительно развивающихся информационных технологий.

Между тем, тезис об отсутствии в России гражданского общества опирается в основном на непопулярность традиционных для Запада гуманитарных и правозащитных институтов при полном игнорировании реальных форм самоорганизации и политической активности неформальных социальных сообществ в российском сегменте Интернета. А ведь из всех форм социальных взаимодействий, не инициированных и не имитируемых государством в собственных интересах, макросообщество постоянных пользователей рунета может считаться наиболее репрезентативным отражением российского общества в целом. Кстати, с этим утверждением фактически согласны самые дремучие «охранители» во всех ветвях власти. Учащающиеся, но не слишком эффективные попытки чиновников вмешиваться в сетевую сферу демонстрируют, что представители консервативных групп видят здесь первоочередную угрозу для представляемого ими социально-политического порядка.

Статистика распространенности популярных сетевых сервисов в России впечатляет. По данным ВЦИОМ, в первом квартале 2018 года доля пользователей интернета в России составила 80 процентов, ежедневно в сеть выходят более 62 процентов россиян. Кроме того, ежемесячная стоимость широкополосного интернет-подключения в РФ является одной из самых низких на планете. Вместе эти два фактора служат питательной средой для бурного развития гражданского общества.

Убедительным признаком того, что многие россияне обрели субъектность, является наличие многочисленных гражданских интернет-площадок, с которыми бюрократия уже не может не считаться. Хрестоматийным примером такого представительства гражданского общества в интернете является сайт pikabu.ru, который с некоторых пор превратился в эффективный способ борьбы с социальной несправедливостью и чиновничьим произволом.

Характерно, что именно покушение на свободу доступа к различным сетевым сервисам неизменно оказывается той угрозой, которая способна привлечь к участию в протестной деятельности значительное число россиян – совершенно независимо от их политических симпатий и антипатий. Сторонники неоимперской и либеральной идеологии, консерваторы и прогрессисты, изоляционисты и интернационалисты в равной мере воспринимают давление на Интернет как ущемление собственного права на свободное получение информации.

Разумеется, в сети хватает разного рода маргинальных групп, культивирующих крайнее формы национализма, ксенофобии, различных радикальных идеологий. В целом большинству комментаторов новостных разделов не чужды установки на патернализм, стигматизацию отдельных социальных категорий, низкий уровень терпимости и весьма скромный идиосинкразический кредит, выдаваемый большинством всевозможным меньшинствам. Однако те же особенности характерны для российского общества в целом, и рунет в данном случае честно отражает существующую картину.

Параллельно с освоением современных информационно-коммуникационных возможностей различными социальными группами и постепенным развитием локальных сообществ в полноценное гражданское общество идет процесс приобщения к тем же технологиям самого государства. Власти стараются не отставать от современных тенденций и повсеместно внедряют интернет-сервисы, призванные облегчить общение с населением. В качестве примера можно привести информационное сопровождение деятельности «Бессмертного Полка» или проект мэра Москвы Сергея Собянина «Активный гражданин».

Это свидетельства достаточно конструктивного диалога между властью и обществом. Однако развитие средств коммуникации подразумевает и совершенствование инструментов деструктивного воздействия на аудиторию, манипулирования общественным мнением. От того, что станет залогом победы в технологической гонке – способность общества производить и распространять информационный контент в недоступных государственному контролю объемах или внедрение (необязательно государством, но также влиятельными религиозными или коммерческими структурами) новых систем управления индивидуальным и групповым поведением граждан – будет зависеть судьба гражданского общества во всех развитых странах мира.