Смотрю «Троцкого» и плююсь сквозь хохот. Почти уверен, что сериалы произведут на публику противоположный эффект, планируемому постановщиками.
Ну-ну! И получили бы на экране огромный пень, спиленный современной промышленной бензопилой, призванный символизировать общественный труд лесоруба в самом начале двадцатого века
И, главное, оба этих сериала лживы не столько потому, что в них безбожно искажаются общеизвестные факты, но потому, что в их основе лежит антиисторическая концепция, согласно которой революции происходят лишь благодаря иностранным деньгам и честолюбивым маньякам. Могу допустить, что Эрнст или Хотиненко реально в это верят. Но это говорит гораздо больше о духе нашего времени, чем о великих и трагических событиях столетней давности
Запомнился анонс от Киселева, который распространялся о «Демоне революции», который якобы построен полностью на точных исторических фактах. До этого относился к нему как-то вообще равнодушно — передач его не смотрел, тексты не читал. А тут такое...
Хотя бы такой вопрос к создателям. Если Ленин был якобы подкупленым Германией, был якобы их человеком, то зачем Германией понадобилось организовывать и вооружать против него различные силы? Как один из примеров — атаман Краснов.
В остальном ряд глупейших ляпов, связанных с предметами того времени, о котором идет речь. Форма солдат в «Троцком», эмигрантская газета 1920—1930-х в «Демоне» (в одной из сцен Парвус держит в руках номер газеты «Руль», которая появилась только в 1920-м
Насмешили плакаты времен февральской революции, сплошняком украшенные пятиконечными звездами. такое впечателине, что ставила фильм команда иностарцев, находящаяся по воздействием своих штампов.
Власть своим молчанием на 100-летие и этими красноречивыми сериалами совершила свой антикоммунистический каминьгаут. Теперь вся Россия не имеет сомнений кто ею управляет. Путин, Миллер и остольные Роттенберги выразительно показали свой уровнь понимания Революции и мотивов людей, ее вершивших.
Сериал «Троцкий» — гнусная клевета пополам с комиксом
Рецензия на 1-ю серию. Написалvoencomuezd. Если кому лень читать длинный текст, то можно прочесть только это: Причем поезд несется почему-то по заснеженным лесам, хотя трудно не знать, что борьба с Каппелем была летом 1918 г. Видимо, в тот год в Советской России очень холодное лето… Так, что про историчность можно забыть сразу же.
Отсмотрел и отписал по первой серии сериала «Троцкий». Признаться, я в затруднении. Кратких впечатлений и описаний специалистов и зрителей уже много, поэтому я предполагал покадрово описать сериал, вскрывая его ложь и клевету, как в стародавние времена делал Скиф Рэд на Есенина. Словом, в духе моих кинообзоров в «кинопотрошителей», только приличным языком, с минимальным количеством шьюток и источниками. Но увы, сериал меня обманул. Он уже в первой серии вывалил все карты на стол и дальше ничем особенным не удивит. Троцкий — это идеалист, который превратился в фанатика, ему приписывают все негативные черты из антитроцкистских мифов при минимуме положительных, Парвус — спонсор русской революции, Ленин — Стычкин. Из такого материала особого обзора не получится. Придется идти путем рецензии, а это гораздо сложнее. Предполагаю, что придется описать впечатления от каждой серии в прежнем духе в кинопотрошители, а потом на их основе сделать отдельную просветительскую рецензию для сайтов.
Просьба делать замечания, предложения и прочие отклики.
Вводная сцена должна знакомить нас с персонажами, чтобы подготовить к их раскрытию. Как же делает это сериал?
Безо всяких объяснений действие переходит в несущийся в ночи революционный поезд, нарисованный на компьютере, в котором и находится Троцкий. В его богатом салон-вагоне, больше напоминающем гостиную особняка, находится напомаженная Лариса Рейснер, которая декламирует декадентские стихи и восхищается Троцким и его презрением к смерти. Говорящий суровым басом Троцкий подчеркнуто игнорирует ее жеманные намеки, так как его ждут важные дела – Каппель занял Симбирск и собирается Казань. Но стоит Рейснер начать читать стихи и обнажиться, как Троцкий мигом передумывает, эротично сбрасывает скрипящую кожанку и бросается в постель. Бешено несущийся на фоне декламируемых стихов паровоз своим диким стуком колес и подрагивающей на котле чугунной красной звездой символизирует бешенство этой внезапной вспышки страсти сексуальной революции. Причем поезд несется почему-то по заснеженным лесам, хотя трудно не знать, что борьба с Каппелем была летом 1918 г. Видимо, в тот год в Советской России очень холодное лето…
Собственно, уже этого достаточно, чтобы дальше не смотреть. Об образе Троцкого мы поговорим позже. Но гораздо более характерно, что сценаристы для своей пачкотни не постеснялись оскорбить память Ларисы Рейснер – писательницы, поэтессы, общественного деятеля и революционного публициста, которая на чехословацкий фронт отправилась как разведчик штаба 5-й армии. Она не имела ничего общего с этой жеманной декаденткой. Вряд ли сценаристы могут не знать настолько общеизвестных вещей. Поэтому и приписывание ей роли любовницы Троцкого является ничем иным, как проходной клеветой, сделанной только для экранизации старого антитроцкистского мифа.
После этого Троцкий оказывается в будущем – в Мексике 1940 года. Он приходит в себя посреди мексиканского карнавала Дня мертвых и какое-то время вертит головой, не понимая, куда он попал, что очень сближает его со зрителем, который тоже ничего не понимает. Оказывается, Троцкий просто забыл принять таблетки и на минуту потерял сознание. Ничуть не удивленная этим его супруга Наталья Седова приглашает мужа за столик в кафе. Здесь он знаакомится с канадским журналистом и ветераном Испании Фрэнком Джексоном, убежденным сталинистом. Так как Троцкий не горит желанием разговаривать, Джексон, вместо того, чтобы втереться в доверие к интервьюируемому, применяет другую тактику… начинает его оскорблять и обвинять в жестокости и безразличии к судьбам людей. Троцкий произносит ключевые слова для сценария – да, он делает то же, что и Сталин, но не ради власти – а ради Великой Идеи.
Именно кровопускание ради идеи показано в следующей сцене. Паровоз, выехав из заснеженного лета, оказывается где-то в осенней грязи и поспевает к митингу деморализованных красноармейцев, которые крайне наиграно и бездарно призывают к уходу по домам. Камера при этом старательно фокусируется на крупных планах на лица собравшихся, пытаясь скрыть недостаток массовки. Внезапно из-за горизонта, буквально как акула из воды во франшизе «Челюсти», выпрыгивает дымящий паровоз, чье приближение до этого было абсолютно беззвучным. Продемонстрировав зрителю бешено стучащие детали, где одно только колесо больше человека, паровоз пафосно останавливается. Именно подобные приемы сближают сериал с второсортным псевдоисторическим фэнтези, наподобие «Игры престолов», потому что тут монструозный паровоз больше напоминает аналог дракона.
Из паровоза же высыпает команда Троцкого, поголовно в кожаных костюмах с красным подбоем, кожаных брюках и даже кожаных буденовках – и из дверей выходит такой же кожаный Троцкий. Ощущение пафосности второсортного фэнтези, однако, пропадает, когда Хабенский начинает говорить. Каркающий неприятный голос Хабенского явно не похож на голос профессионального оратора Троцкого. Тем не менее, сам агитационный запал речи Троцкого, построенной исключительно на классовой основе и защите революционных завоеваний, вполне историчен и действительно отражает реальные ситуации, когда Троцкий неоднократно выступал на митингах перед красноармейцами, бичуя врагов-контрреволюционеров. После яркой речи Троцкий даже дарит часы первому попавшемуся красноармейцу, что экранизирует известный штамп его биографии – только в оригинале Троцкий все-таки не просто дарил часы, а награждал ими героя фронта. Так, в Царицын кавалеристу дивизии Жлобы товарищу Губейке «Троцкий в награду за его подвиги подарил ему свой бинокль» (Известия Нижнедевицкого Совета. №12. 30 октября 1918 г.) Но, разумеется, и этот эпизод авторы выставляют в плохом свете, показывая попутно, что Троцкий имеет целую кучу часов для награждения. Собственно, раздача подарков и наград отличившимся на фронте никогда не скрывалась и была официальной политикой советского государства. Сам Троцкий писал: «У нас всегда было в резерве несколько серьезных коммунистов, чтоб заполнять бреши, сотня-две хороших бойцов, небольшой запас сапог, кожаных курток, медикаментов, пулеметов, биноклей, карт, часов и всяких других подарков. Непосредственные материальные ресурсы поезда были, разумеется, незначительны по сравнению с нуждами армии. Но они постоянно обновлялись. А главное, они десятки и сотни раз играли роль той лопатки угля, которая необходима в данный момент, чтоб не дать потухнуть огню в камине». К тому же смысл речи Троцкого о свержении классового неравенства намеренно разрушается появлением в дверях Рейснер, одетой в богатые меха, крайне нужные ей посреди августовской зимы…
После этого передергивания следует второе – объявив о дезертирстве 2-го Петроградского полка, Троцкий приказывает командиру и комиссару вывести каждого десятого, а потом ставит в строй расстреливаемых и их. После весьма нудного показа скорби выводимых и жалобных просьб, к которым железный нарком остается глух, обреченных расстреливают из винтовок, которые, к слову, выдают по несколько выстрелов подряд. Вряд ли есть основания считать, что авторы столь профессиональной команды Первого канала ошиблись с монтажом – очевидно, у красных просто были в те времена особые винтовки-автоматы.
Вот так сценаристы не преминули экранизировать чуть ли не самое известное зло, которое ассоциируется с именем Троцкого – децимацию Петроградского полка на Волге. Причем повод дал он сам, упомянув об этом в мемуарах: «Как раз в этот момент положение на фронте сразу ухудшилось. Свежий полк, на который мы так рассчитывали, снялся с фронта во главе с комиссаром и командиром, захватил со штыками наперевес пароход и погрузился на него, чтобы отплыть в Нижний. Волна тревоги прошла по фронту. Все стали озираться на реку. Положение казалось почти безнадежным. Штаб оставался на месте, хотя неприятель был на расстоянии километра-двух и снаряды рвались по соседству. Я переговорил с неизменным Маркиным. Во главе двух десятков боевиков он на импровизированной канонерке подъехал к пароходу с дезертирами и потребовал от них сдачи под жерлом пушки. От исхода этой внутренней операции зависело в данный момент все. Одного ружейного выстрела было бы достаточно для катастрофы. Дезертиры сдались без сопротивления. Пароход причалил к пристани, дезертиры высадились, я назначил полевой трибунал, который приговорил к расстрелу командира, комиссара и известное число солдат. К загнившей ране было приложено каленое железо. Я объяснил полку обстановку, не скрывая и не смягчая ничего. В состав солдат было вкраплено некоторое количество коммунистов. Под новым командованием и с новым самочувствием полк вернулся на позиции. Все произошло так быстро, что враг не успел воспользоваться потрясением». Более подробно подоплеку этого эпизода раскрывает С.И. Гусев, политработник 5-й армии, бывший в Свияжске в составе работников поезда. Дезертирство Петроградского полка произошло чрезвычайных обстоятельствах – в условиях нападения на тыл 5-й армии отряда Каппеля, о котором говорят в фильме. В ночь на 29 августа, сформировав крупный отряд в 1500 человек, он попытался прорваться к станции Свияжск, где в тот момент находился только что прибывший Петроградский полк в 600 человек. Когда утром после осеннего дождя красноармейцы проснулись, они обнаружили вокруг себя перепутанные отряды врага, которые из-за распутицы и плохой связи рассредоточились по всему тылу. В итоге «петроградский рабочий полк, расстреляв сгоряча все патроны, сбежал с позиции, бросился к Волге, захватил пароход и начал требовать, чтобы его везли в Нижний». Отбивать каппелевцев пришлось 100 морякам Волжской флотилии и 300 крестьянинам-обозникам – силы, которые были буквально накануне сформированы, когда заподозрили нападение белых, которые заняли близлежащую станцию Тюрлемы и разрушили полотно, закрывая красным отступление. В бой были спешно брошены все возможные силы, включая персонал поезда Троцкого вплоть до поваров. Если бы каппелевцы лучше соблюдали бы скрытность и у них была налажена связь между частями – красные бы погибли. Но отрядам из моряков, обозников, срочно брошенных в бой гражданских работников и т.д. после 8-часового боя удалось добиться того, что разрозненные каппелевцы выдохлись и отступили. Положение, висевшее на волоске, было спасено. С.И. Гусев без обиняков отмечает: «Петроградский рабочий полк был ссажен (под угрозой потопления) с парохода, и созданный тут же полевой трибунал приговорил к расстрелу каждого десятого. В числе расстрелянных были и коммунисты (командир и комиссар полка и друг.). В тот момент, когда этот расстрел был произведен, и в той обстановке, в какой он был произведен, это была безусловно правильная и необходимая мера. Этот расстрел красной кровавой чертой подводил итог предшествовавшему партизанскому хаотическому периоду существования Красной армии и был последней переходной ступенью к регулярной дисциплине» [Гусев С.И. Свияжские дни (1918 г.) // Пролетарская революция. 1924, №2(25), С. 100-109.]. Отметим, что в те времена никто не называл это «децимацией», да и расстреляно было, как обычно отмечается, 27 человек – что явно не каждый десятый из полка в 600 человек, так что Гусев мог просто ошибаться.
Сравните эту яростную, яркую картину с ее жестокими, но прагматичными мерами гражданской войны – с той фальшивой и надуманной сценой, что показана в сериале. Это не ошибка и не путаница – ведь даже фамилии комиссара и командира названы точно, а значит, изобразить реальные события не составляло труда. Эти вырванные из контекста и намеренно перевранные эпизоды должны доказывать личную беспощадность деятеля революции Троцкого, хотя в реальности они были вызваны объективными условиями гражданской войны, да и войны как таковой. Современные пропагандисты не расскажут, а скорее всего, и не узнают из-за своей малограмотности, что «децимации» практиковались в случае нужды и белыми. Например, в июле 1919 г. в одном из эшелонов мобилизованных колчаковских солдат новобранцы под влиянием агитации сняли погоны, а частью сбежали с вокзала. По приговору суда в итоге было расстреляно 38 человек. Приказ командующего Западно-Сибирского военного округа, генерал-лейтенанта А.Ф. Матковского не забыл и о агитационном подкреплении репрессии: «Имущество и землю их приказано отобрать… Солдаты, берегите себя и не верьте провокаторам, подосланным из той части бедной Руси, которой жестоко и несправедливо правит Бронштейн, назвавшийся Троцким… За Русь, за Русь святую и могучую, за Великую Россию! Ура!» [Борьба за Урал и Сибирь: Воспоминания и статьи участников борьбы с учредиловской и колчаковской контрреволюцией. М.: Гос. изд-во, 1926. С. 245.].
После малоосмысленного диалога Троцкий пытается объяснить Джексону особенности революционной агитации ссылками на свой прошлый опыт, и действие переходит в Одессу 1898 года, где Троцкий сидит в тюрьме на грязных нарах с толпой заключенных. Не будем обращать внимания на то, что Троцкий сидел в одиночке, о чем сам четко написал, тут важно другое. В камеру бросают окровавленного и избитого заключенного, и возмущенный Лева Бронштейн начинает вместе с товарищами громко стучать кружками и мисками по дверям, требуя Троцкого. Имеется в виду старший надзиратель Николай Троцкий, который, придя на шум, подавляет молодого Бронштейна… пригласив его в кабинет поиграть в шахматы. В кабинете он удивительно вежливо обращается с молодым заключенным, делает ему комплименты и в ответ на его идеалистические выступления произносит откровенно фашистские речи о том, что управлять людьми можно управлять исключительно страхом, подавляя их волю, чтобы утвердить порядок. Старый повелитель тюрьмы в духе Великого Инквизитора предсказывает, что лишь изгнав из себя все человеческое, можно овладеть властью, жажда к которой уже видна в глазах еврейского юноши со взором горящим, который хочет овладеть Смутой, поднимающей все самое античеловеческое. И хотя молодой Бронштейн искренне протестует против этих обвинений, нет сомнений, что сценарий подтверждает правоту старшего инквизитора, который демонстративно ставит ему мат на доске – и в диспуте.
Мы вернемся к философии данных вставок позже. Пока что воздействие такой психологии на Троцкого надо визуализировать. Поэтому Троцкий долго страдает в карцере с отрешенным лицом психически больного, царапает в припадках стенки, крутится в камере в волейбольной сетке (это не шутка), боится появившихся там же насекомых, пауков и даже скорпионов (да, именно скорпионов) и наконец приходит в себя чуть живой перед садистом-надзирателем.
Спустя годы, в 1902 г., убегая из Иркутской губернии, Бронштейн просит вписать в подложный паспорт имя Троцкого – в честь своего мучителя и вдохновителя. Так появляется историческое имя вождя. Причины же галлюцинаций Бронштейна, более характерные для психически больных и наркоманов, остались за кадром. Остается только предполагать, что авторы сценария передали наиболее близкий им опыт.
На основе чего сфантазирован этот эпизод с надзирателем-философом – понятно: отчасти на притче о Великом Инквизиторе, из-за чего надзиратель запугивает Бронштейна доморощенными предсказаниями Достоевского; а в основном на воспоминаниях меньшевика Г.А. Зива, товарища Троцкого по подполью, который сидел вместе с ним в одесской тюрьме. Октябрьскую революцию он принял крайне отрицательно и в 1921 г., проживая в Америке, выпустил книгу о Троцком, в котором постарался собрать негативные характеристики «вождя революции»: «Когда я услышал его псевдоним в первый раз, то я сразу вспомнил внушительную фигуру Троцкого, старшего надзирателя Одесской тюрьмы, который величественно опирается на свою длинную саблю, и из своего центра, держащий в руках всю тысячную толпу уголовников, не привыкших к подчинению и послушанию. Надзиратель Троцкий держал в руках и своих коллег, младших надзирателей и даже самого начальника тюрьмы…Сильная авторитетная фигура личности Троцкого, несомненно оказала глубокое подсознательное влияние на Лейбу Бронштейна». Впрочем, чуть ниже Зив признает, что когда он поговорил с Ильей Соколовым, который помогал бежать за границу Троцкому, тот поднял его на смех: «По его словам, произошло это гораздо более просто. Бронштейн достал паспорт на имя местного жителя Троцкого и с этим паспортом сбежал» [Зив Г. А. Троцкий. Характеристика (По личным воспоминаниям). Нью-Йорк: Народоправство, 1921. С. 45-46.]. Но «догадка» обиженного меньшевика в итоге перешла в сочинения главных отечественных троцкоедов – Ю.Фельштинского и Г. Чернявского и – и стала частью антитроцкистского мифа. Кстати, из тех же воспоминаний Зива видно, что лично Троцкий и Троцкий никогда не говорили.
Рассказывая этот эпизод Джексону, Троцкий поясняет, что он был вынужден надеть шкуру чудовища, чтобы победить врагов. Журналист-сталинист возвражает – но ведь и Сталин делает то же самое и он, а не вы, построил желанный социалистический мир. Троцкий, ярый враг не только Сталина, но и сталинизма, который, по его мнению, выхолостил революционное содержание СССР и заменил его всевластием бюрократического аппарата, мог бы процитировать самого себя: «Нужна поистине предельная интеллектуальная и моральная тупость, чтоб отождествлять реакционно-полицейскую мораль сталинизма с революционной моралью большевиков. Партия Ленина не существует уже давно: она разбилась о внутренние трудности и о мировой империализм. На смену ей пришла сталинская бюрократия, как передаточный механизм империализма. Бюрократия заменила на мировой арене классовую борьбу классовым сотрудничеством, интернационализм – социал-патриотизмом. Чтоб приспособить правящую партию для задач реакции, бюрократия «обновила» ее состав путем истребления революционеров и рекрутирования карьеристов» [Троцкий Л.Д. Их мораль и наша (1938) // www.marxists.org/russkij/trotsky/1938/moral.htm]. Но в сериале ему предусмотрительно не дают слова, а вместо этого заставляют выпить лекарство. Иногда лучше уйти от ответа, чем говорить по существу.
Действие переходит в Париж 1902 года. Троцкий на собрании ЦК партии с Лениным, Плехановым, своей будущей женой Натальей Седовой и своим будущим другом Парвусом. Троцкий без стеснения критикует, если не сказать, обругивает, руководство за его нерешительность и вниманию к европейским делам в ущерб России. На это плехановцы отвечают весьма примитивным пересказом позиции меньшевиков, возлагающих надежды на революции в западных, высокоразвитых странах. Речь Троцкого завершается провалом, и плехановцы уходят – но зато к гордому до нелепости Троцкому в грязной косоворотке, подходит довольно потешный Ленин в исполнении Егения Стычкина, без сомнения, выбранного на эту роль в первую очередь из-за удобства наложения на него парика. Он поддерживает революционное нетерпение молодого эмигранта и предлагает ему союз для той же цели: «Я хочу изменить мир. Причем здесь люди? Люди – это всего лишь инструмент». Диалог при этом с явным ассоциативным подтекстом идет на фоне покупки в буфете французских булочек.
Нищий, но гордый эмигрант поселяется в грязной комнатушке, где его и навещает Михаил Пореченков в богатом цилиндре и с не менее потешной, чем игра Стычкина, бородой. Совершенно откровенно изображая искусителя-иллюзиониста, он с места в карьер предлагает ему стать новым вождем революции, без стеснения проводит параллели между революцией и овладением женщины и предлагает делать на революции – Троцкому славу, а ему – деньги. Тот не раздумывая соглашается. Разумеется, действует Парвус не сам – за ним стоит некий страшный человек немецкой наружности, который уже в 1902 году не сомневается в будущей войне с Россией, для разрушения которой нужно получить влияние в революционной среде. Парвус совершенно спокойно просит для этого миллиарда марок, которых в те времена хватило бы для целой войны – реальный Парвус просил «всего» 20 миллионов рублей.
Вот этот момент, который ярче, чем что бы то ни было, высвечивает концепцию сериала. Согласно ей, революция – это дело ослепленных жаждой власти фанатиков, циничных коммерсантов и враждебных России заграничных сил.
Неудивительно, что Троцкому тут назначена роль условного ставленника враждебной Германии, который должен организовать «цветную революции». Ради этой бредовой версии сценарий полностью отбрасывает хотя бы подобие историчности. Ни одного показанного факта не было и даже не могло быть. В 1902 г. Троцкий не орал высокомерно на своих учителей, а превозносил их и напряженно работал в «Искре», куда его даже неудачно пытался кооптировать Ленин. Именно они, а не Троцкий, ожидали революционного подъема в России: «Ко времени лондонского съезда 1903 г. революция все еще была для меня на добрую половину теоретической абстракцией», – писал он сам. Парвус же был видным мыслителем и публицистом социал-демократического движения эмиграции. Однако его таланты и замашки авантюриста в итоге пошли на его же обогащение – во время балканских войн 1911 г. он разбогател на военных поставках, а с началом Первой мировой войны пытался соединить борьбу с самодержавием с получением денег от немцев, для чего обещал им устроить масштабные забастовки в России. Выделенные деньги, разумеется, в России никто не увидел, хотя неуемный Парвус пытался добиться поддержки от большевиков. Именно эта оригинальная и уникальная фигура революционного движения, не оказавшая, однако, влияния на его развитие, стала удобным жупелом для современных обличителей революции, которые стремятся доказать, что революция была исключительно результатом внешних козней. Между тем этот старый, клеветнический навет уже давно разоблачен. В целом ряде трудов, которые исследовали вопрос о немецких деньгах, было доказано, что финансирования большевиков со стороны Германии не было. Эпизод проезда Ленина в пломбированном вагоне через Германию не содержал никаких обязательств по отношению к немецкому правительству. Документы и свидетельства о передаче денег большевикам оказались фальшивками.
Сказав все это, мы с чистой совестью можем смотреть дальнейший сюжет, который окончательно переходит в разряд гнусной и циничной клеветы пополам с комиксом. И потому неудивительно, что нам показывают душещипательное письмо Троцкому от жены, Анны Соколовской, которую он с двумя детьми бросил в ссылке ради Седовой. В итоге этот грех вспоминается ему даже в постели перед сном, после того, как отослал Джексона. В действительности она была профессиональной революционеркой, сама помогла ему бежать из ссылки, а потом до конца жизни сохраняла с ним товарищеские отношения, нам не скажут. А чтобы не оставлять зрителя под впечатлением этой скучной сюжетной линии, серия заканчивается нападением на дом Троцкого группы убийц, которые в 1940 г. обстреливают дом из автоматов Sten образца 1941 г. и пистолета-пулемета Ingram MAC-10 образца 1964 г. Заменить их на «томми-ганы» высокопрофессиональной команде Первого канала, конечно, было невозможно – ведь тогда не осталось бы денег на кожанки с кровавым подбоем. Жаль, правда, что авторы и там попали впросак: кожаных буденовок в 1918 году не было, потому что в РККА они были введены только через год.
Впрочем, это мелочи на фоне того, что Троцкий просто не замечает красиво проплывающие в слоумо пули, разговаривая с покойной Соколовской. Зачем применен этот очередной психоневрологический прием, неясно. В реальности все было не так слащаво – Седова, Троцкий и их сын Сергей при выстрелах свалились с постели на пол и забились в угол. Их спасло только то, что нападение совершила группа не профессиональных стрелков – а художника Давида Сикейроса, который пошел на этот акт по заданию НКВД и из своих сталинских убеждений. Причем в охраняемый особняк Троцкого убийцы не просто вошли через ворота, а пробрались через своего человека в охране.
На этом кончается первая серия, которая уже не дает ничего хорошего для оценки сериала.
Ребята, зря вы дёргаетесь! Всё идёт в историческом ключе. Всё это уже было.
Учение Христа было заменено его биографией, думаю не менее откорректированной, чем биографии гениев революции. А о приписываемых чудесах и говорить скучно....
Всю жизнь историю переписывали под себя. Комиксы типа «спасения рядового райана» почему-то такого хайпа не вызывали. А тут вдруг вскинулись все дружно — коммунисты, потому что большевиков показали не «отцами народов», оппозиция — потому что идею переворота показали как она есть.
А мне понравилось. На весь сериал, конечно, сил не хватило, но пару серий в промежутке между «Чудо-женщиной» и «Тором» почему бы не посмотреть ;)
