Комментарии участников:
-
Какова была роль народного ополчения в этой войне? Принимали ли Вы участие в боевых действиях? — Еще в период первой чеченской войны я в своих публичных выступлениях и в обращениях к руководству республики и страны предупреждал о возможной агрессии в отношении Дагестана и необходимости укрепления границ. Что можно было ожидать от боевиков, которые в 1996 году ворвались в беззащитный родильный дом соседей и, спрятавшись в больнице за спинами младенцев, женщин и стариков, диктовали какие-то условия. Видя такую обстановку, я предложил всем общественным организациям республики провести объединенную конференцию по вопросу о необходимости принятия руководством Российской Федерации исчерпывающих мер для стабилизации обстановки в приграничных с Чечней районах Дагестана и обеспечения безопасности мирного населения. Мы провели три крупные конференции: в Хасавюрте, Махачкале и в Дербенте, в резолюции, принятой на конференции, стоял и пункт о создании отрядов самообороны в приграничных районах республики. Когда такое предложение не нашло поддержки на государственном уровне, мы на Совете народного фронта имени имама Шамиля, предполагая возможность такой агрессии, стали создавать своими силами отряды народного ополчения, шли даже на то, что продавали свои машины, а те, кто жил в селах, продавали последнюю корову, чтобы купить оружие. Какими только бандитами нас ни называли злые языки, когда мы призывали создавать отряды самообороны и вооружаться своими силами, чтобы быть готовыми в любой момент встать на защиту Родины. Может быть, если бы тогда и руководство республики прислушалось к нашему голосу, дагестанцы встретили бы захватчиков во всеоружии. А получилось, что бандитов встретили безоружные старики, женщины и дети. Как я уже говорил, седьмого августа, в день начала войны, когда я выезжал в район боевых действий, со мной в Ботлих выехали несколько сотен ополченцев народного фронта имени имама Шамиля. И если бы не эти ребята, ополченцы, которые в первый же день войны выехали со мной в Ботлих и поставили бандитам прочный заслон, неизвестно, чем бы все закончилось. Вот тогда дагестанцы поняли, что мы были правы и что отряды самообороны были просто необходимы. В оперативный республиканский штаб, которым я руководил в Ботлихе, стали приходить местные жители, приезжали люди со всего Дагестана, готовые вступить в ряды ополченцев, просили дать оружие, чтобы встать на защиту Родины. В последующем созданные впервые по нашей инициативе отряды самообороны получили широкое распространение и поддержку по всей республике. Во всех населенных пунктах и при содействии глав администраций районов и городов стали создаваться отряды народного ополчения. Такой патриотизм наших людей вызывал огромное восхищение. В ополчение просились даже старики, женщины и дети. Никогда не забуду, как одна из жительниц Ботлихского района — очень пожилая женщина — подошла ко мне и сказала, что и она хочет записаться в ополчение. В одной руке она сжимала кулак, а в другой держала что-то, прикрывая платком. Я ей говорю, что на защиту Родины встали твои сыновья и внуки, а ты иди домой и молись за нашу победу. Она уперлась: «Ты что думаешь, у меня нет оружия, чтобы уничтожить захватчиков?», и вытащила прикрытый уголком своего большого платка пистолет шамилевских времен. Она готова была вступить в бой с бандитами. Особые слова благодарности заслуживают такие женщины, наши матери, самая большая тяжесть, как всегда, выпадала на их долю. Были случаи, когда мать теряла и одного и другого сына, а третий оставался инвалидом.
Какова была роль народного ополчения в этой войне? Принимали ли Вы участие в боевых действиях? — Еще в период первой чеченской войны я в своих публичных выступлениях и в обращениях к руководству республики и страны предупреждал о возможной агрессии в отношении Дагестана и необходимости укрепления границ. Что можно было ожидать от боевиков, которые в 1996 году ворвались в беззащитный родильный дом соседей и, спрятавшись в больнице за спинами младенцев, женщин и стариков, диктовали какие-то условия. Видя такую обстановку, я предложил всем общественным организациям республики провести объединенную конференцию по вопросу о необходимости принятия руководством Российской Федерации исчерпывающих мер для стабилизации обстановки в приграничных с Чечней районах Дагестана и обеспечения безопасности мирного населения. Мы провели три крупные конференции: в Хасавюрте, Махачкале и в Дербенте, в резолюции, принятой на конференции, стоял и пункт о создании отрядов самообороны в приграничных районах республики. Когда такое предложение не нашло поддержки на государственном уровне, мы на Совете народного фронта имени имама Шамиля, предполагая возможность такой агрессии, стали создавать своими силами отряды народного ополчения, шли даже на то, что продавали свои машины, а те, кто жил в селах, продавали последнюю корову, чтобы купить оружие. Какими только бандитами нас ни называли злые языки, когда мы призывали создавать отряды самообороны и вооружаться своими силами, чтобы быть готовыми в любой момент встать на защиту Родины. Может быть, если бы тогда и руководство республики прислушалось к нашему голосу, дагестанцы встретили бы захватчиков во всеоружии. А получилось, что бандитов встретили безоружные старики, женщины и дети. Как я уже говорил, седьмого августа, в день начала войны, когда я выезжал в район боевых действий, со мной в Ботлих выехали несколько сотен ополченцев народного фронта имени имама Шамиля. И если бы не эти ребята, ополченцы, которые в первый же день войны выехали со мной в Ботлих и поставили бандитам прочный заслон, неизвестно, чем бы все закончилось. Вот тогда дагестанцы поняли, что мы были правы и что отряды самообороны были просто необходимы. В оперативный республиканский штаб, которым я руководил в Ботлихе, стали приходить местные жители, приезжали люди со всего Дагестана, готовые вступить в ряды ополченцев, просили дать оружие, чтобы встать на защиту Родины. В последующем созданные впервые по нашей инициативе отряды самообороны получили широкое распространение и поддержку по всей республике. Во всех населенных пунктах и при содействии глав администраций районов и городов стали создаваться отряды народного ополчения. Такой патриотизм наших людей вызывал огромное восхищение. В ополчение просились даже старики, женщины и дети. Никогда не забуду, как одна из жительниц Ботлихского района — очень пожилая женщина — подошла ко мне и сказала, что и она хочет записаться в ополчение. В одной руке она сжимала кулак, а в другой держала что-то, прикрывая платком. Я ей говорю, что на защиту Родины встали твои сыновья и внуки, а ты иди домой и молись за нашу победу. Она уперлась: «Ты что думаешь, у меня нет оружия, чтобы уничтожить захватчиков?», и вытащила прикрытый уголком своего большого платка пистолет шамилевских времен. Она готова была вступить в бой с бандитами. Особые слова благодарности заслуживают такие женщины, наши матери, самая большая тяжесть, как всегда, выпадала на их долю. Были случаи, когда мать теряла и одного и другого сына, а третий оставался инвалидом.
