Нобелевскую премию по литературе получила Светлана Алексиевич
Светлана Алексиевич не является писателем в привычном смысле этого слова. Она не создавала в своих книгах миры, не придумывала персонажей, не наделяла их душой и характером. Всех своих героев она брала «с натуры» — просто умела показать их боль, как никто не мог. Она документалист — и то, что ей дали Нобелевскую премию, все равно что «Оскар» в категории «Лучший фильм года» вручили бы документальной картине.
Можно долго рассуждать о том, какую роль в присуждении Нобелевки играет политика. Я был знаком с сыном Константина Паустовского; он рассказывал, что его отцу в 1965 году едва не присудили премию, но в последний момент вмешались политические мотивы: советская власть хотела видеть лауреатом Шолохова и нажала на все кнопки, вплоть до угрозы разорвать контракты со шведскими судостроительными заводами. Проверить его слова нельзя, но что-то подсказывает, что да, советская власть рассорилась бы со Швецией, если бы через несколько лет после Пастернака премию не получил тот, кто официально был возведен на пьедестал.
Шведы, конечно, отыгрались, дав премию Александру Солженицыну за вполне себе документальный (как и у Алексиевич) «Архипелаг ГУЛАГ». Советская власть взвыла, но контракты расторгать уже не стала.
Но, если отбросить всю политику и просто взглянуть на прозу Алексиевич, окажется, что премию она получила за то, что в мире современной документальной прозы ей мало равных. «Зачарованные смертью», серия интервью с потенциальными самоубийцами и матерями самоубийц — где там политика? Там просто люди. «Мне кажется: я знала, что вы придете. Все время кого-то ждала, кто бы меня выслушал. С чего начать?..» — растерянно спрашивает Алексиевич женщина, и приходится признать, что это особый, уникальный дар документалиста — находить таких людей, делать так, чтобы их измученная душа наконец вываливалась, как из мешка, чтобы в голосе слышался вопль, которым до того не с кем было поделиться.
Достойно ли это Нобелевской премии? Я прочитал «Зачарованных смертью», когда мне было 15 лет, и, клянусь, именно тогда понял, что эта писательница получит эту премию. И до, и после в моей жизни находилось мало книг, которые били бы по башке так сильно.
Нобелевский комитет мог отметить других достойных людей: годами вокруг премии кружат Харуки Мураками, Джойс Кэрол Оутс, Филип Рот. Если бы приз дали престарелой Харпер Ли, автору «Убить пересмешника» и только что вышедшего романа «Пойди, поставь сторожа», это бы тоже было встречено на ура. Но дали Алексиевич. Она пишет на русском, а значит, у российской культуры после Бунина, Пастернака, Шолохова, Солженицына и Бродского появился еще один повод для гордости.

Женское ли лицо у Светланы Алексиевич?
Александр ГРИШИН
Известная белорусская писательница Светлана Алексиевич удостоилась Нобелевской премии по литературе. «Какая она белорусская, если больше 13 лет с начала 2000-х жила в Европах?» — удивляются те, кто не переносят ее на дух. Ну что же, Иван Сергеевич Тургенев тоже большую часть своей жизни прожил не в России, однако русским писателем быть от того не перестал. Алексиевич принимает лишь ту часть русского мира, которая к нашей России не относится. Как она сказала, что «находится за пределами русского мира», явно имея в виду за пределами страны. Ее русский мир – это не просто Чайковский, Пушкин, Левитан, Толстой и сотни и тысячи составивших славу русской культуры и истории людей. А эти персоны вне связи с нынешней Россией. Нам, живущим в России сейчас, она отказывает в праве на Пушкина и Толстого. На каком основании – сразу, может, и не разберешь. А вот начнешь смотреть, чем дышит человек, так сразу становится понятно. Алексиевич, считающая Советский Союз, в котором она благополучно выучилась и работала в партийной прессе (иной тогда не было), не меньшим злом, чем нацистскую Германию, достаточно давно стала не только антисоветчицей, но и откровенной русофобкой