Мир без музыки! Как же она живет?
Это милейшая женщина, умница, в прошлом школьная учительница. С раннего детства она неспособна распознать на слух ни одно музыкальное произведение и, собственно, услышать в нем музыку. Она сама мне пояснила так: «Хотите знать, что я чувствую, когда вы исполняете музыку? Идите на кухню и пошвыряйтесь кастрюлями и сковородками. Именно это я и слышу». Есть люди, почти лишенные музыкального слуха, но это сущая ерунда, по сравнению с полной неспособностью воспринимать музыку вообще, осознать ее суть, которая свойственна этой одаренной во многих отношениях женщине. У нее от сердца отлегло, когда она выяснила, что так называемая наследственная амузия имеет четкий неврологический генез. В прошлом моя пациентка часто ходила с мужем на концерты. Теперь она сокрушается, что ей не поставили диагноз еще 70 лет назад — тогда бы ей не пришлось всю жизнь притворяться и скрывать свое раздражение при первых звуках оркестра.

Он взял розу, как берет образцы ботаник или морфолог, а не как человек, которому подают цветок.
— Примерно шесть дюймов длиной, — прокомментировал он. — Изогнутая красная форма с зеленым линейным придатком.
— Верно, — сказал я ободряюще, — и как вы думаете, что это?
— Трудно сказать… — П. выглядел озадаченным. — Тут нет простых симметрий, как у правильных многогранников, хотя, возможно, симметрия этого объекта — более высокого уровня… Это может быть растением или цветком.
— Может быть? — осведомился я.
— Может быть, — подтвердил он.
— А вы понюхайте, — предложил я, и это опять его озадачило, как если бы я попросил его понюхать симметрию высокого уровня.
Из вежливости он все же решился последовать моему совету, поднес объект к носу — и словно ожил.
— Великолепно! — воскликнул он. — Ранняя роза. Божественный аромат!.. — И стал напевать 'Die Rose, die Lillie...'
Реальность, подумал я, доступна не только зрению, но и нюху..."