А другие исследователи, сравнивая Гонконг и Сингапур по многим формальным показателям, указывают на схожесть как стартовых условий, так и достигнутого в итоге уровня, но при этом отмечают, что «гонконгское чудо» почему-то не нуждалось в том, чтобы иметь своего раскрученного «отца-основателя».

То есть, согласно такой точке зрения, восхвалять Ли Куан Ю — это примерно то же самое, что умиляться гениальности московского мэра, при котором столица России поражает своими сверкающими зданиями, и при этом удивляться неэффективности и тупости остальных российских губернаторов, которым не хватает ума и таланта добиться таких же впечатляющих результатов в своих регионах.

Несомненно, Ли Куан Ю достаточно умело и эффективно использовал преимущества Сингапура. Но когда все лежит перед тобой или само идет тебе в руки — нужно быть очень бестолковым человеком, чтобы всем этим не воспользоваться. Поэтому вопрос о том, где заканчиваются огромные естественные преимущества Сингапура и где начинается действительно незаурядный организаторский талант и сила характера Ли Куан Ю, который смог обратить их на пользу этому государству, остаётся дискуссионным. Как сказал ему при встрече Дэн Сяопин, «если бы у меня был один Шанхай, мне бы тоже удалось его быстро изменить».

Про Ли Куан Ю говорят, что он был «неидеологизированным прагматиком» — то есть, уподобляют Дэн Сяопину с его словами о том, что неважно, какого цвета кошка — лишь бы она ловила мышей. При этом мало кто обращает внимание на то, что этому деятелю была присуща сильная нелюбовь к Советскому Союзу. Причем, это была не «рациональная нелюбовь», когда ее причины можно объяснить теми или иными действиями СССР. Хотя, может, на него и повлияли как-то беседа с советским премьером А.Н. Косыгиным, из которой он сделал довольно смелый вывод о том, что Москва не заинтересована в существовании Сингапура как независимого государства, а также активность «коммунистического» СССР в Юго-Восточной Азии. Все-таки нелюбовь Ли к Советскому Союзу больше похожа на некое иррациональное чувство, когда кто-то просто не нравится потому, что он не нравится. И это не могло не повлиять на те или иные его решения.

Об этом довольно подробно написано в книге «Сингапурская история», поэтому стоит остановиться хотя бы на некоторых моментах.

Свое пребывание в Советском Союзе Ли Куан Ю описывает так: «В Москве я ощущал витавшую в воздухе угрозу, но это было, наверное, плодом моего воображения». Он рассказывает, что в январе 1969 года советские власти фактически вынудили сделать остановку самолета «Скандинэвиан эйрлайнз», на котором он летел в Копенгаген, в Москве вместо Ташкента (там якобы была плохая погода) — и все для того, чтобы, как пишет Ли Куан Ю, «поразить меня размерами, мощью и возможностями страны» и устроить встречу с только что назначенным советским послом в этой стране И.И. Сафроновым. Исключительно, чтобы поразить…

Вот это ощущение от Советского Союза как от чего-то огромного и пугающего проходит через весь текст Ли Куан Ю, посвященный развитию двусторонних отношений. В сентябре 1970 года он впервые посетил СССР с официальным визитом. Его встречал почетный караул высоких русских гвардейцев, освещенных прожекторами. «Они передвигались подобно роботам и, когда меня попросили поприветствовать их по-русски, отвечали в унисон. Осмотр почетного караула завершился маршем, который был впечатляющей демонстрацией агрессивности и силы. Все это было задумано, чтобы произвести впечатление, и я действительно был впечатлен». Русских он характеризует как «храбрых, жестких и выносливых людей» и пишет о том, что он был поражен гигантским военным мемориалом в Волгограде. Плюс, тогдашние советские лидеры всячески демонстрировали ему уверенность в том, что «будущее принадлежало им». А уже впоследствии, характеризуя М.С. Горбачева, он написал: «Я удивлялся тому, что такой достойный человек смог достичь самого высокого положения в такой зловещей системе».

Даже желание, чтобы его сын изучал русский язык, было продиктовано отнюдь не теплыми чувствами к России, а чисто прагматическими соображениями. «Я полагал, что Россия будет оказывать большое влияние на жизнь моих детей», — объяснил Ли Куан Ю.

Больше того, он видел гаранта собственной свободы рук исключительно в США:«Именно потому, что американцы были решительно настроены и хорошо подготовлены к борьбе против коммунистов, Неру, Насер и Сукарно могли позволить себе играть роль лидеров неприсоединившихся стран. Это было очень удобно для них, и я тоже встал на подобную позицию, поначалу даже не поняв, что подобный нейтралитет является роскошью, за который платили американцы». Судя по книге, Ли Куан Ю даже не допускал мысли о том, что эта фраза может быть перевернута с точностью до наоборот, и что именно благодаря существованию Советского Союза американцы были вынуждены закрывать глаза на многие особенности тогдашнего сингапурского режима и чудачества его лидера, которые абсолютно не вписывались в представления не только о западной демократии, но и о какой-либо демократии вообще.

Впрочем, Ли Куан Ю позднее делает оговорку: «После распада Советского Союза американцы стали такими же догматиками и евангелистами, как когда-то были коммунисты. Они хотели повсеместно насаждать концепцию демократии и прав человека…» Кстати, сложно представить, что стало бы с Сингапуром, если бы США стали такими «догматиками и евангелистами» гораздо раньше — когда он был еще только-только получившим независимость и неуверенным в себе крошечным государством. Больше того, Ли Куан Ю упоминает и о том, как он использовал с выгодой для Сингапура противостояние двух сверхдержав, проинформировав американцев о предложении А.Н. Косыгина, чтобы СССР использовал пустующие доки бывшей британской военной базы в Сингапуре — «интерес, проявленный русскими к базе, дал мне карты, которые я мог разыгрывать». С кем бы Ли Куан Ю играл в эти игры и с кого бы стриг купоны, если бы не было Советского Союза?

При этом показательно, что к Китаю с его жестким коммунистическим режимом у Ли Куан Ю было абсолютно другое отношение — то есть, его негативное отношение к СССР отнюдь не определялось исключительно тем фактом, что там правили коммунисты. Да, ему не нравился внешнеполитический курс Китая, ему претила навязчивая и отупляющая китайская пропаганда, он поражался нищете тогдашних жителей Поднебесной. Но там его почему-то ничего не пугало, и отношение к происходящим в Китае процессам было у него скорее философским, чем осуждающим («Мао хотел стереть старый Китай, чтобы создать новый»). Он был склонен рассматривать китайский режим с его ужасами «культурной революции» и массовыми репрессиями как нечто гораздо более вегетарианское, чем «зловещий» Советский Союз. А говоря о расправе над студенческой демонстрацией в Пекине на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, Ли заметил:«Я не стал осуждать китайское правительство, ибо не считал его репрессивным коммунистическим режимом советского типа». При этом он подчеркивал, что Дэн Сяопин все сделал правильно: «Будучи ветераном войн и революций, он увидел в студенческих демонстрациях на площади Тяньаньмэнь опасный процесс, угрожавший ввергнуть Китай еще на 100 лет в пучину хаоса и анархии». И это не говоря уже о том, что, как следует из книги Ли Куан Ю, он готов был смириться с существованием поддерживаемого Китаем людоедского режима Пол Пота в Кампучии — лишь бы туда не пришли вьетнамцы, за которыми стоял СССР.

Именно поэтому, признавая несомненные огромные заслуги Ли Куан Ю в деле строительства нынешнего Сингапура, тем не менее, следует объективно оценивать объем этих заслуг, а также непредвзято относиться к личности этого государственного деятеля. И при этом подходить к его наследию и к его опыту по его же примеру, с чисто прагматических позиций«полезности-бесполезности» и без ненужных эмоций. Именно так, кстати, его попытались использовать несколько лет назад некоторые круги в России, когда были модны разговоры об «авторитарной модернизации» — его усиленно зазывали в Россию «давать советы», при этом сделали почетным доктором МГИМО и пытались прицепить его раскрученный бренд к проекту «Сколково».

«Любой, кто считает, что с русскими покончено как с великой нацией, должен вспомнить об их ученых, работавших в космической и атомной областях, шахматных гроссмейстерах, олимпийских чемпионах, которых они воспитали, несмотря на весь ущерб, причиненный стране системой централизованного планирования. В отличие от коммунистической системы, русские — не те люди, которых можно выбросить на свалку истории», — написал в своей книге Ли Куан Ю.

Сегодня эти слова звучат как нельзя актуально. Только непохожи они на выражение теплых чувств к России. Скорее, если вспомнить отношение Ли Куан Ю к СССР, они выглядят как предостережение.

первый премьер независимого Сингапура, правивший этим островным государством более 30 лет

Ли Сяньлун, премьер Сингапура и старший сын Ли Куан Ю, публикует в своем аккаунте на Фейсбуке исторические фотографии о жизни своего отца