Начинается «Беовульф» с родословия короля Хродгара, которое ведется от Скильда. Дальше следует рассказ о строительстве по приказу Хродгара великолепного чертога, названного Хеорот, что значит «олень» (символ королевской власти; чертог украшен оленьими рогами). Шум пира в Хеороте будит Гренделя — чудовище, живущее неподалеку на болоте. Он нападает на чертог и сжирает тридцать человек конунговых дружинников. Никто не может справиться с Гренделем — он, помимо огромной силы, заговорен от любого оружия. На выручку Хродгару является из-за моря Беовульф из племени гаутов. У него перед Хродгаром должок: в свое время конунг заплатил выкуп за его отца, обвиненного в убийстве, и спас его от кровной мести. Отличный шанс отплатить. Притворившись спящим, Беовульф поджидает чудовище в Хеороте и сражается с ним голыми руками. В поистине эпической битве герой отрывает Гренделю руку, тот бежит в свое болотное логово и там издыхает. Конец первого акта.

Король Дании Хродгар из рода Скьёльдунгов (потомков Скьёльда, он же Скильд, сына Одина) известен по многим источникам. Как и все датские короли до Горма Старого (середина Х века), он не признан ни полностью вымышленным персонажем, ни конкретной исторической личностью — это скорее собирательный образ, сплетенный из обрывочных достоверных сведений, домыслов и легенд. То же можно сказать о многих других персонажах «Беовульфа». К главному герою это не относится — он в других источниках не упоминается. Тем не менее, сопоставление данных разных источников позволяет ориентировочно датировать правление Хродгара концом V — началом VI века. По всей видимости, легенда о Беовульфе сложилась примерно в это время. Тогда многие германские племена — англы, саксы, юты, фризы, гёты (они же гауты — Беовульф был их племенным героем) — переселялись из Дании в Британию, и легенду они привезли с собой. Письменно ее зафиксировали по меньшей мере двумя столетиями позднее.

Что же касается чертогов, раскопанных в Лейре, в том числе того, который отождествляют с Хеоротом, то надо прежде всего заметить, что название «чертог» для этих строений, пожалуй, слишком лестно. Это, собственно говоря, традиционные скандинавские «длинные дома» — деревянные, по 50 метров в длину, узкие, без внутренних перегородок. Их основное назначение — пиршественные залы. Очередное открытие группы Кристенсена, которым археолог похвастался в сентябрьском номере научно-популярного журнала BBC History Magazine, — остатки поистине громадных пиров, которые тут закатывали полторы тысячи лет назад: кости нескольких сотен животных и птиц, осколки стеклянной и глиняной посуды, привезенной из Англии и с Рейна, несколько десятков изделий из золота, серебра и бронзы, а также крыло орлана, чьи перья, видимо, пошли на оперение стрел. Как показало исследование костей, гости Хеорота лакомились молочными поросятами, говядиной, бараниной, козлятиной, олениной, гусями, курами и рыбой.

Пирушка в Хеороте, которая в «Беовульфе» тревожит Гренделя и запускает всю историю, — это не просто попойка. Это дружинный пир — важнейшая институция варварского общества. На пиру конунг (князь) держит совет с дружиной, раздает награды и взыскания, строит планы. Германские и славянские сказания и былины, скандинавские саги очень часто начинаются именно с дружинного пира: тут воины, хвастаясь силой и удалью, объявляют о намерении совершить тот или иной подвиг, который составляет основное содержание сказания. Сами сказания исполняют тоже на дружинном пиру певцы-сказители вроде полулегендарного древнерусского Бояна и анонимного автора «Беовульфа».

История Хеорота после победы над Гренделем и его матерью тоже изложена в «Беовульфе». Устояв в битвах с чудовищами из внешнего мира, он погиб из-за вражды между людьми — сгорел во время набега на Данию дружины хадобардов во главе с королем Ингельдом. Это была распря из-за кровной мести — обычное дело в древней Скандинавии. Король хадобардов Фрода убил короля данов Хальфдана. В отместку сын Хальфдана Хродгар убил Фроду. Потом он попытался помириться с сыном Фроды Ингельдом, женив его на своей дочери. Но на свадебном пиру один из старых воинов Ингельда увидел на ком-то из данов хадобардские доспехи, взятые некогда в качестве боевого трофея. Не вполне угасшая вражда разгорелась с новой силой: последовал набег хадобардов, который даны во главе с Хродгаром отбили, но уберечь Хеорот не смогли.

И эта история тоже делается гораздо трогательнее, если думать о Хеороте не как об огромной неопрятной жральне, а как о символе мира людей. Тем более что и спустя полторы тысячи лет мир людей по-прежнему вряд ли заслуживает другого символа.